Хотя это был предварительный набросок маслом, один из многих сделанных Сарджентом перед завершением каждого полотна, она замерла перед знакомыми маленькими девочками, такими восхитительно невинными в своих белых платьицах, зажигающие китайские фонарики в саду в нежном свечении сумерек.
И тут же она удивилась, что этот этюд делает рядом с дорогим, без сомненья, но кричащим полотном маслом и блестками дерзкого Джино Северини.
— У всех виденных мной коллекций была… не знаю, какая-то тема, или общее ощущение, или, что я пытаюсь сказать…
— Вкус? — помог Пэкстон.
Теперь, переступив черту, он мог говорить свободно. И все равно, он понизил голос до шепота и осмотрелся по сторонам, как-будто укрываясь от молний причитающихся за то, что он дурно отзывается о мертвом.
Но дурно отзываться он не перестал.
— Если вы ищите какую-то поэзию или мотив у этой коллекции, вы их не найдете, по причине одного неоспоримого факта. Мэттью был вульгарен. Он не разбирался в исскусстве. Он разбирался в ценах.
Рук подошел к Жаре и сказал — Думаю если поискать можно найти здесь "Собак Играющих в Покер", — что заставило ее рассмеяться.
Даже Пэкстон позволил себе хихикнуть.
Они все замерли, когда входная дверь отворилась и вошла Кимберли Старр.
— Прошу прощения, я опоздала.
Жара и Рук посмотрели на нее с почти не скрываемым недоверием и осуждением.
Ее лицо было припухшим от ботокса или каких-то других косметических инъекций. Краснота и кровоподтеки подчеркивали ненатуральную пухлость губ. На ее лбу и надбровии были розовые выпуклости идущие по следам морщин, которые, казалось, росли на глазах.
Женщина выглядела так, будто упала лицом в осиное гнездо.
— На Лексингтон не работали светофоры. Чертова жара.
— Я оставил документы на столе в кабинете, — сказал Ной Пэкстон.
Он уже держал в руке портфель, а другой рукой открывал дверь.
— У меня много незавершенных дел в офисе. Детектив Жара, если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.
То, как он покрутил глазами за спиной у Кимберли, противоречило теории Жары о том, что молоденькая жена и бухгалтер спят вместе, но она это все же еще проверит.
Кимберли и детектив сели на те же места в гостиной, как и в день убийства.
Рук уклонился от туалетного кресла с высокой спинкой и сел на кушетку рядом с миссис Старр.
Вероятно, чтобы не смотреть на нее, подумала Никки.
У Кимберли изменилось не только лицо.
Она сменила наряд из Талботс на легкое черное платье на бретельках от Эда Харди, украшенное оттиском татуировки красной розы и байкерской повязкой с надписью " Предана Единственному Кого Люблю".