— Тогда я могла бы рассказать вам что-нибудь о Восточном Берлине.
— Буду рад услышать, — вежливо поблагодарил Зак.
— Не сейчас, — прервала их Инид. — Я хочу потанцевать с вами, Зак.
— Но я…
— Пожалуйста, — настаивала она.
— Конечно. Извините нас, доктор Рейтерманн.
— Просто Инга, — улыбаясь, поправила доктор.
Пианист играл теперь «Дымку в твоих глазах». Полногрудая девица в свитере и шортах подпевала высоким сопрано. За дверью, на террасе, танцевали три пары.
— Это одна из моих любимых песен, — сказала Инид. — Но как она ее перевирает!
— И мне она нравилась когда-то, — усмехнулся Зак.
— Как вам компания?
Ее руки лежали у него на плечах, лицо было совсем близко. Он чувствовал легкий запах духов. Ее щека, касавшаяся его щеки, были нежной и гладкой.
— Люди как люди, — ответил он.
— И это лучшее, что вы можете сказать о них?
— Это лучшее, что я могу сказать вообще о ком-нибудь, — поправил ее Зак.
— А хозяйка?
— Хозяйка очаровательна, — он сделал паузу. — Расскажите мне о Фредди Бартоне.
— Избалованный мальчишка, богатый, как земля в Нью-Джерси. А что?
— Он много плавает на яхте?
— Это его жизнь. Он просто женат на этом чертовом «Вороне». Мне кажется, он и в постель ложится с якорем!
— Видели ли вы когда-нибудь у него на шее медальон?
Инид взглянула на него с удивлением:
— Ничего не скажешь, хорошенькую тему для разговоров во время танца вы придумали.
— Так видели?
— Медальон? На шее? Ну, не знаю. Никогда не обращала внимания. Вы что, серьезно?
— Да так, просто интересуюсь, — сказал Зак. — А регата проводится ежегодно в это время?
— Где-то в июле, да.
— Фредди Бартон был здесь на прошлогодней регате?
— Думаю, что был.
— Вы не помните, когда точно проходила регата в прошлом году?
— Нет, но могу уточнить. В «Газетт» наверняка есть свой архив, могу справиться там, хотите?
— Да, если не трудно.
— Завтра прямо с утра этим и займусь. Но я не понимаю, Зак…
— Я тоже. По крайней мере, пока.
Она прижалась к нему теснее:
— Вы еще не видели «вид Мэрфи»?
— Нет. А что это такое, «вид Мэрфи»?
— Идемте.
Она отстранилась, взяла его за руку и повела из дома. В саду было очень тихо и темно. Маяк Гей-Хэда мерцал красным и белым. Далекий свет на конце мола отражался в воде. В океане огней было еще больше, огни судов беззвучно скользили по воде.
— Вот это и есть «вид Мэрфи», — сказала она.
— Просто очаровательно.
И вдруг она прижалась к нему и обвила руками шею. Их губы встретились, и она поцеловала его долгим и страстным поцелуем. Ее губы были мягкими, живыми, он чувствовал запах духов, исходящий от ее волос, а затем она отстранилась он него.