…Уже давно наступило время наших случайных встреч, а она все не появлялась. И я тщетно вглядывался и вглядывался в толпу, проплывавшую невдалеке по Невскому, думая о своем: «Собственно, что произошло? Улетела команда, без меня. Но ведь есть же оправдание: не тратить на больного деньги, которые, как известно, любят счет. К тому же игры предстоят легкие». Все было разумно, логично. В голову, однако, разрушая логику, лезло, что двух ребят, оказавшихся в таком же положении, взяли, а мне быстренько — «разрешили» остаться…
Я вздрогнул, обернулся. Она стояла позади скамьи.
— Черт, вы меня вывели из панического размышления.
— О чем же? О судьбах мира?
— Как сказать… Сейчас меня интересует мой собственный мир. Или точнее — судьба… Видите ли, у мира нас много, а у меня и мир один, и судьба одна.
— О, вы еще и философ!
Она была раскованна, светилась радостью. Я не сдержался, сказал первое, что пришло в голову:
— Такая женщина, и не моя…
Она рассмеялась:
— Ну, началось. А я-то думала, что обойдется без пошлостей.
— Но это так.
— Вы не находите, что говорить такое мне — пошлость?
Ее глаза, смеясь, смотрели с вызывающей прямотой.
— Простите мне это как футболисту.
— Прощаю как бывшая манекенщица. Вы питерский?
— Отчасти. У меня здесь комната.
— Только не приглашайте меня к себе домой, ладно?
— Хорошо, это я могу обещать.
Меня смутила ее прямота. Я спросил:
— А почему вы ушли из манекенщиц? Поездки по стране, смена впечатлений…
— …И нахальные рожи в зале, и вечно спешащие, требующие одного и того же директора программ. Да и сами девчонки…
Как это было знакомо и Похоже на то, что подсознательно, не анализируя, испытывал я в своей футбольной жизни!
— Вы мучаетесь?
— Да. Хотя многие из наших вполне к этому привыкли.
— А что же вы?
— Да просто надоело принадлежать всем. Захотелось себе одной и еще — одному.
— Но у вас и данные…
— Никогда не приглашайте меня к себе домой.
— Да я и не собираюсь. Но почему?
— У меня страшное желание раздеться перед кем-то.
Она смотрела без улыбки, и у меня не возникло желания поддержать шутку.
— Давайте съездим в Приморский парк, — сказал я, чтобы скрыть смущение. — Там есть одно кафе…
— Давайте, — легко согласилась она.
Мы взяли такси и поехали в парк.
В зеленом ресторанчике я заказал бутылку сухого вина и какую-то еду. Мы сидели на веранде друг против друга, совсем близко и почти одни, и я думал о том, что ни за что не пригласил бы ее в свою холостяцкую комнату.
«Почему именно политехнический?» — «Да захотелось крепкой специальности, да к тому же папа инженер»; — «А как родители отнеслись к манекенству?» — «Отрицательно». — «А к институту?» — «Положительно».