Глава 1. Мастер Молот, мистер Клещ и сталкер Дембель
Lick it once,
Lick it twice,
C’mon put that shit on ice!
«Memphis Bells», The Prodigy
Десять минут назад мне всё было понятно. Куда мы идем, что ищем, ради чего я во всё это ввязался, какие люди рядом со мной. Но за эти десять минут многое изменилось, ребята. Жизнь, мать твою, встала с ног на голову.
Или это она раньше, стерва такая, стояла на голове, а потом вдруг утомилась и решила, что ноги наотдыхались и пора бы им поработать?
Чума началась, когда мастер Молот в пятый раз приказал Снегиреву:
— Резче шевели мослами, подмастерье! Зона любит парней проворных.
Снегирев шел первым. Длинный мосластый шибздик, папашка, под полтинник ему, захотел подзаработать на Зоне, третий сын, видишь ты, у него родился…
Господи, вразумил бы ты раба своего придурковатого: у него три сына, а он в Зону сунулся! Думает, тут капуста на кустах растет и под ногами валяется, притом уже мелко нарубленная и расфасованная в пачки. Седой уже весь, как лунь, нескладный, тощий, вроде черенка от лопаты, — смерть и та, наверное, упитанней выглядит.
После того, как нас у поваленной опоры ЛЭП накрыло «черным нокаутом», пробило его на труса: идет, едва швыряет копыта. И смотрю ему в спину, а спина у Снегирева такая напряженная, такая скособоченная, за версту видно: страхом ему потроха пробирает. Уже небось сто раз пожалел, что сюда напросился.
Оборачивается папашка наш, и виновато улыбается так, аж слезу прошибает. Мол, я ничего, иду я, пожалейте меня, я хороший, нормально, в общем, иду же…
И вот он рожу-то нам хмылит, а я гляжу на него, и никакой слезы нет у меня в помине. Одна только злость.
Думал, всё хорошо: группа собралась из людей спокойных, уравновешенных. Психов вроде ни одного. Баба, правда, имеется. Зара, со всей бабьей фанаберией, понятно. Но она спортсменка, самбистка, ее там к дисциплине тренеры приучили. Так что пенится Зарочка через два раза на третий, а всё прочее время держит себя в руках, ничего.
Ну и остальные спутники у меня — мужики нормальные. Мастер Молот — считай, повезло нам. Мастер Шрам говорил про него: «Удача вам улыбается, ребята: такому наставнику я бы жизнь доверил без рассуждений. Он своих не бросает».
Плешь — тоже возрастной. Мутноватый он по жизни, но такой… ну… молчун, без дури в башке. Когда нам показывали, как болтами аномалию оконтуривать, он враз пропёр. Спокойно так, влегкую, без понтов, будто бы сто раз мимо гравиконцентрата ходил. Что-то бугаистый он сегодня — то ли разъелся за последние дни, то ли пару свитеров под куртку напялил…
