— Харлин? Знаю. — Она все-таки оставила мешок и сняла с головы мохнатую шапку. — Жаль старика. Погорел вместе с домом.
— Не совсем так, — загадочно усмехнулся Хейзит. — Долго рассказывать, но суть в том, что я сам помогал ему после пожара выбираться из того самого колодца, через который мы сюда попали. Где Харлин теперь да и жив ли, я, правда, не знаю, но что он не погиб тогда, это наверняка.
— И все это время молчал! — воскликнула Гверна, поправляя растрепавшиеся волосы.
— Хейзит полюбил загадки, — вставила свое слово Велла, которая все-таки отважилась снять с полки один из сосудов. — Что-то больно легкая. И не булькает…
— Положи на место! — предостерегающе повысил голос Хейзит. — Хотя нет, пожалуй, неси сюда. Давайте я вам сразу покажу все, что знаю, а потом вместе решим, как быть. Помнится, Харлин называл эту свою комнату «хранилищем памяти Вайла’туна».
Тангай, чтобы лучше видеть происходящее, подтолкнул пленника к столу, и тот тяжело бухнулся на табурет. Не обращая на него внимания, Хейзит уже возился с пробкой отданной ему бутыли. Только сейчас стало заметно, что в руках у него не простая бутыль, а емкость, лишенная горлышка. Пробка была глиняной, вся в засохшей смоле и шириной с выпуклое донце. Справившись с ней, Хейзит опрокинул бутыль, потряс, и на стол вывалился перетянутый пестрой тесемкой кожаный свиток.
— Рукопись? — растирая щеки, уточнила Гверна. — Харлин что, во все бутылки такие свитки рассовал? Твой отец для таверны в свое время тоже устроил нечто вроде подвала, но там вино у нас хранится в деревянных бочках.
— Здесь тоже, думаю, вина хватает, мам. Если хотите, можем, наверное, распить сегодня за здоровье хозяина и наше счастливое спасение.
Пленник заметно оживился и кивнул. Тангай, давно не бравший в рот ничего горячительного, даже крок, не говоря уж о чистом вине, поморщился. Но это был его личный выбор. Они могут хоть все тут выпить. Он снял и бросил на стол рукавицы, наклонил голову пленника и развязал веревку на затылке. Парень с трудом выплюнул разбухший кляп.
— Продышись пока. И не вздумай орать.
— Дайте хоть воды, — хриплым голосом попросил Гийс, облизывая губы.
Откуда ни возьмись появилась Велла, потрошащая на ходу свой мешок и достающая кожаный бурдюк.
— Много сразу не пей. Вода замерзла, — приговаривала она, держа его над запрокинутым ртом пленника. — Ну все, хватит, уймись! Лучше я тебе потом действительно вина дам.
Хейзит, видя, что интерес к нему и свитку почти пропал, не стал больше распространяться по этому поводу и развязывать тесемку. Но и обратно в сосуд свиток не убрал. Отложил в сторону и молча осмотрелся.