Инспектор искоса взглянул на него.
— Уж ты-то должен знать, Тони, что, если у тебя только косвенные улики, ты с них и начинаешь. Другого пути нет. — Он встал. — Вы оба можете идти, — разрешил он, — если хотите. Нам вы здесь больше не нужны. Разве только миссис Моруцци предпочтет остаться здесь.
Марионетта поежилась, но промолчала.
— Дом теперь, по-видимому, принадлежит вам, — вежливо заметил он, — так что, если вы пожелаете остаться…
— Этого мне бы хотелось меньше всего, — тихо произнесла она.
Инспектор направился к двери.
— Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти. — Дверь за ним тихо закрылась.
Тони обеспокоенно взглянул на сестру.
— Нетта, — спросил он, — с тобой все в порядке? Ты не собираешься грохнуться в обморок?
Она слабо рассмеялась.
— Нет, не собираюсь. Я просто пытаюсь все осознать. Барти умер. Я вдова. Он умер.
Тони схватил ее за руку.
— Да, он умер. Разве это не замечательно? Ты свободна, Нетта! Он мертв!
Женщина с беспокойством взглянула на него.
— Я свободна от Барти, — заметила она, — но это не освобождает нас от Моруцци, верно? И Лино, бедняга Лино… и Пегги Уайтмор… ты бы видел ее, Тони, она совсем девчонка, вроде меня, и теперь вот скрывается от братьев Моруцци, боясь за свою жизнь. Барти умер, но ведь ничего не кончилось, так? — И она заплакала, разлив коньяк на кушетку, сотрясаясь от рыданий. — Когда это кончится, Тони? Когда это кончится?
Примерно через полчаса они собрались уходить. Лицо Марионетты распухло от слез. Внезапно она что-то вспомнила.
— Я должна на минуту вернуться, — сказала она брату. Прошла на кухню, где уже попрощалась с миссис Мак-Куин. Та как раз надевала фетровую шляпу перед стеклом двери черного хода.
— Миссис Моруцци, — заволновалась она, — а я думала, что вы уже ушли.
— Почти, — согласилась Марионетта. — Но я кое-что забыла…
Она вышла в сад за домом, который теперь казался заросшим и заброшенным: ели, посаженные вдоль стены, намокли от февральской сырости, головки увядших растений покачивались на резком ветру.
Марионетта позвала и подождала. Минуту ничего не было слышно, потом листья вечнозеленых растений зашуршали. Она снова крикнула, уже теряя надежду. Быстро темнело. Вдруг из темноты, путаясь в траве, вырвалась маленькая фигурка и бросилась к ней. Она наклонилась и подхватила котенка на руки.
— Невата! — И верно, это была маленькая белая кошечка, только на этот раз мокрая и грязная. Она чувствовала ее худенькое тельце сквозь свалявшуюся шерсть. — Невата, povera![46] — пробормотала она, пряча кошку за пазуху. Вскоре она услышала нарастающее мурлыканье. Значит, с Неватой, заброшенной и голодной последние несколько недель, все будет в порядке. — Ты станешь жить у нас в кафе, — сказала ей Марионетта, — ты вернешься со мной в Сохо! — С этими словами она вернулась в дом.