Чуть поодаль от матери стоял юный король; плотную фигуру мальчика облегал бархатный камзол, а на плечах покоилась коротенькая горностаевая мантия.
Честь первым подойти к королеве для приветствия принадлежала принцу Конде. Надменный вельможа еще не забыл те счастливые дни, когда бездетный Генрих IV объявил его наследником престола. Впрочем, это было еще до рождения дофина. Конде величественно склонился перед королевой и раскрыл маленький ларец. Там на пурпурной бархатной подушечке лежали два великолепных золотых браслета, украшенных темно-вишневыми рубинами.
Мария Медичи благосклонно улыбнулась, и в этот момент за ее спиной раздался чей-то голос с явным итальянским акцентом:
– Я уже видел эти браслеты, кажется, монсеньор, их надевала ваша супруга, когда танцевала на балу с покойным королем Генрихом?
Де Конде сильно побледнел, потом побагровел и с ненавистью взглянул на говорившего. Но в черных, чуть навыкате глазах маршала д'Анкра, задавшего этот вопрос, нельзя было прочесть ничего кроме вежливого любопытства.
Королева поспешила замять бестактность и, натянуто улыбнувшись, проговорила:
– Уверяю вас, господин д'Анкр, вы ошиблись!
Принц холодно поклонился. Придворные многозначительно переглянулись, понимая, что Конде никогда не простит этому выскочке-итальянцу намеков на свою бедность и легкомысленность юной супруги.
За принцем крови последовали герцоги Вандом, Буильон, Мэн, Невер, Гиз, Монморанси, Роган.
Мария Медичи, принимая подарки, милостиво улыбалась, и все же не могла не заметить презрительных взглядов этих вельмож, направленных в сторону красавца д'Анкра и его супруги Леоноры Галигай.
«Никогда эти мятежные вассалы и внебрачные дети моего дорогого супруга не дождутся, чтобы я удалила от двора своих преданных друзей,– мрачно думала королева.– Я заставлю этих высокомерных вельмож уважать королевскую волю!»
Позолоченные двери залы неожиданно распахнулись, рассыпая яркие блики, и на пороге появилась ослепительно красивая женщина в голубом платье со шлейфом из серебряной парчи. Ее черные, уложенные по последней моде волосы, подчеркивали благородную бледность лица; яркие синие глаза лукаво смотрели из-под длинных, пушистых ресниц.
– Мадемуазель Изабелла де Монтрей,– торжественно объявил камергер.
И вошедшая плавно заскользила по сверкающему паркету.
– Изабелла, дорогая, вы, как всегда, опаздываете.– Королева, благосклонно улыбаясь, протянула руку для поцелуя.
– О, Ваше Величество, простите меня! Экипаж сломался, и, чтобы добраться до Лувра, мне пришлось воспользоваться портшезом.