– Я подарю вам новый экипаж,– промолвила королева, раскрывая перламутровый футлярчик,– только не опаздывайте в следующий раз… О, какая прелесть, жемчужная диадема! Спасибо, дорогая, спасибо! Я хочу ее примерить.
Леонора Галигай вынырнула из-за спины своей повелительницы и принялась закреплять диадему на волосах королевы.
– Эта карлица слишком проворна,– насмешливо произнес Конде, глядя на Леонору.
– Она так же проворна, как и уродлива,– откликнулся де Сюлли.
– Но она молочная сестра Марии Медичи, господа. И королева, кажется, любит ее,– заметил д'Эпернон.
– Королева любит не ее, герцог, а ее супруга, это ничтожество Кончини, которого недавно стали величать маршалом д'Анкром,– возразил Конде и, поймав на себе острый и подозрительный взгляд Леоноры, зябко повел плечами.– Взгляните-ка на нее, господа. Это же настоящая ведьма! Ее давно пора отправить на костер вместе с муженьком!
Наконец Леоноре удалось закрепить диадему, и Мария Медичи, величественно поднявшись, спросила:
– Как по-вашему, господа, жемчуг мне к лицу?
Придворные захлопали в ладоши.
– Очаровательно…
– Прелестно…
– Восхитительно!
Изабелла де Монтрей торжествующе улыбнулась и уже хотела было занять место среди придворных, как королева остановила ее.
– Нет, дорогая, ваше место подле меня!
Кончини мгновенно оказался рядом с де Монтрей. Королева сурово взглянула на него и проговорила полушепотом:
– А ваше место, д'Анкр, подле супруги.
Через некоторое время заиграла музыка, и бал в честь дня рождения королевы начался.
– Вы видели? Эта де Монтрей совсем недавно представлена ко двору, а ей уже оказывают такие почести!– заметила госпожа де Сюлли, танцуя с виконтом де Фонтраем.
– О, я понимаю королеву,– ответил де Фонт-рай, пожирая взглядом мадемуазель Изабеллу, танцевавшую с принцем Конде.– Эту женщину невозможно не боготворить!
– Она – единственная француженка, пользующаяся доверием Марии Медичи. Ведь Ее Величество окружают одни иностранцы. Королева не доверяет даже принцам крови. А эта де Монтрей не так уж знатна!
– У нее свое оружие – красота, а красота подчас важнее пышных титулов. Посмотрите на Кончини: у него нет ни знатного происхождения, ни ума, ни хороших манер, но именно он, а не принц Конде стоит подле трона королевы. Потому, что он красив!
– Да, он красавец-мужчина,– согласилась Анна,– и к тому же, говорят, в постели способен творить чудеса…
– О, Анна!– горячо прошептал де Фонтрай,– если бы вы только позволили мне доказать вам, что не только маршал может быть чудотворцем…
Но ловкая кокетка не дала своему кавалеру закончить это недвусмысленное предложение.