И только сосредоточившись на своем состоянии, Брук заметила, что голова дьявольски болит, каждое сказанное слово отдается в затылке яростной резью, глаза непроизвольно щурятся от света, дыхание сбилось, а ладони, которыми она попыталась провести по лицу, трясутся.
Все еще сидя на полу, Брук согнула ноги в коленях, поставила на них локти и опустила на руки голову.
Шутить больше не хотелось. Дэнни опустился на колени рядом с ней. В голове у нее пронеслось, что ему не стоило так поступать с этими замечательными брюками, к которым сейчас липнет грубый ворс паласа... к замечательной ткани дорогих стильных черных брюк. Она уж было собралась ему об этом сказать, но сознание вновь на мгновение помутилось, и Брук воздержалась, сбитая с толку собственными ощущениями...
Она почувствовала, что он, сжав за плечи и крепко придерживая, пытается поднять ее на ноги.
Но она не поддалась, даже не сделала усилия приподняться. Тело словно принадлежало не ей, а странной неодолимой силе, вернее бессилию, которое вдруг накатило на нее.
Тогда Дэнни обнял ее правой рукой и, прижав к груди безвольное тело, левой рукой под локоть поднял Брук, буквально уложив ее на себя. Брук лишь сделала все, чтобы удержаться на ватных ногах и не рухнуть вновь на пол.
— Вот... Молодец... — ободрял ее Дэнни. — Конечно же, это никакой не обморок. Ты просто решила вздремнуть на полу моего офиса, — шутливо приговаривал он. — Но, согласись, это была не лучшая идея...
Брук рассеянно огляделась...
Массивный дубовый рабочий стол, на стене за ним множество фотографий с автографами знаменитостей; вдоль другой стены — книжные полки с экспозицией кубков, медалей и прочих наград; биографические издания, множество тематических журналов; третья стена занята огромным плазменным телевизором, транслирующим программы кабельного спортивного канала... Она и впрямь все еще находилась в офисе Дэнни - в эксцентричном офисе его спортивного агентства.
Брук вновь растерянно посмотрела на Дэнни и обнаружила, что тот внимательно следит за ней. Его светло-карие глаза, напоминающие своим оттенком янтарь или осеннюю листву, сосредоточенно и пытливо всматривались ей в лицо. Брук вся сжалась. Хотя она отлично знала этот взгляд, который частенько смущал своей настойчивостью и прожженных спортивных менеджеров, и бесцеремонных репортеров, и фанатичных болельщиц, ей никогда не удавалась разгадать, что скрывается за бесстрастностью этих, янтарных глаз.
Брук сморгнула дымку, вновь навернувшуюся на зрачки, и, посмотрев себе под ноги на палас кофейного цвета, спросила Дэнни: