Гаджиев был раньше директором местного Литфонда, откуда был выдвинут заведующим общим отделом ЦК КП Азербайджана. Традиционно считалось, что он и Агаев являются своеобразными «лоббистами» Союза писателей. Раньше, до реорганизации, когда в ЦК существовал еще и отдел культуры, его возглавлял бывший представитель Союза писателей Азербайджана в Москве Азер Мустафазаде, но его перевели на работу в шекинский горком.
– Вы же умный человек, – продолжал Мурад, – неужели вы не понимаете, что, не имея структурированной организации, вы не сможете противостоять оппозиции, которая под вывеской Народного фронта легко победит вас на выборах.
– Им еще нужно победить, – свысока улыбнулся Расим Агаев.
Он был талантливым и способным журналистом, но весьма слабым политиком, не сумевшим осознать последствия столь непродуманных шагов. Тогда казалось, что сразу после избавления от диктата Москвы можно будет жить как хочется, продавая свою нефть и сделавшись вторым Кувейтом или Бахрейном.
Мурад с грустью и стыдом следил за выступлениями делегатов. Бывшие секретари горкомов и райкомов убеждали друг друга, что партии необходимо самораспуститься. Непонятно, как эти люди столько лет делали карьеру в этой партии, если сейчас они так легко от нее отрекались? Это было удивительное время. Во всех национальных республиках все бывшие секретари ЦК и горкомов в один момент стали демократами и либералами, отказываясь от своих прежних взглядов, словно по взмаху волшебной палочки, и абсолютно не стыдясь за свои прежние слова и дела. Понятно, что никаких убеждений и принципов уже не было, да и чувство стыда испарилось как дым.
Неожиданно слово попросил старейший писатель, которому было уже за восемьдесят, – бывший председатель Президиума Верховного Совета Азербайджана, председатель Комитета солидарности стран Азии и Африки Мирза Ибрагимов. Он медленно вышел на трибуну, обвел взглядом собравшихся и тихо сказал:
– Я смотрю на вас и поражаюсь, неужели вы все столько лет не верили и притворялись? Неужели ни у кого из вас не осталось никаких убеждений, никаких принципов? И как вы собираетесь дальше жить? Как можно жить, отказываясь от своей прежней жизни, от своего прошлого? Или вы не понимаете, что тем самым вы рушите собственное будущее, которое становится неопределенным и туманным, что отказ от своих взглядов всегда чреват тем, что вам навяжут взгляды чужие? И тогда некому уже будет вас защитить или хотя бы попытаться выслушать. Сегодня вы перечеркиваете не только многолетнюю историю партии, но и ее заслуги перед нашей республикой. А самое печальное, что вы не уважаете собственную историю.