Черт, как же я вляпался! Мартин готов был закричать от ярости и бессилия.
Эта девчонка теперь диктует ему свои правила, а он должен с этим мириться. Он вынужден давать ей не только кров, но и деньги, теткины деньги, которые должны были достаться ему. Но и это не самое страшное. Куда хуже, что эта Джекки унижает его, ни в грош не ставит. И прекрасно знает, что он будет все это терпеть.
— А вот и я, — донесся из-за спины Мартина голос Боба, взбодрившегося после душа. — Всем доброго утра. Мое почтение, миссис Фальстаф. Доброго вам утречка, Мартин. Как самочувствие?
— Лучше некуда, — пробормотал Мартин, пропуская Боба на кухню.
— Дядя, миссис Фальстаф готовит просто супер! — восторженно сообщила Бобу Джекки, совершенно не обращавшая внимания на мрачную физиономию новоиспеченного мужа. — Обалденные тосты, гренки с яйцами, беконом и луком, кофе с корицей. Объедение!
Миссис Фальстаф — вот уж от кого Мартин не ожидал такого предательства — не только просияла от этих комплиментов, но и положила Бобу двойную порцию гренков. Мало того, она села с Джекки и Бобом за один стол, а ведь с Мартином она никогда не позволяла себе такого.
Да у них тут полная идиллия, раздраженно заметил про себя Мартин, разглядывая веселую троицу. Выходит, я уже никто в собственном доме.
Он уныло поплелся в ванную, а принимая душ, вспоминал кошмар, который приснился ему ночью.
Джекки Льюис, теперь уже миссис Ламберт, — о, как неприятно его резануло, когда миссис Фальстаф назвала Джекки ее новой фамилией! — ни с того ни с сего предложила завязать ему галстук. Но она так крепко затянула петлю, что он чуть было не задохнулся. Невесть откуда появилась Сьюки, от которой он ждал помощи, но, вместо того чтобы помочь, Сьюки затянула проклятый галстук еще сильнее. Он начал задыхаться. Джекки оттолкнула ее и как-то странно посмотрела на него, но тут он проснулся.
Сон в руку, мрачно хмыкнул Мартин. Джекки Льюис, такая милая, наивная и простая, задушит его и глазом не моргнет. Только почему в его сне Сьюки решила принять сторону этой девчонки? Почему? Ответа на этот вопрос у Мартина не было. Он вышел из ванной и не без удивления услышал, что «три весельчака» до сих пор сидят на кухне и о чем-то оживленно болтают.
Ну и черт с вами! — буркнул он про себя и поплелся в мастерскую. Настроения писать не было, но Мартин надеялся, что сегодня ему удастся закончить хотя бы набросок картины.
Вооружившись карандашом, он сделал несколько штрихов, но из головы по-прежнему не вылезала нахальная девчонка, теперь уже его жена, которая одним своим присутствием в доме доводила всегда спокойного Мартина до исступления.