Случай второй. Стоит только увидеть Эстер Банарджи и Иакова Иакова, как сразу же становится ясно, что они родом из Индии. Они прибыли из Кохина. У них темная кожа, темные влажные глаза и тонкое изящное телосложение. Но и они евреи. В XV столетии их предки бежали из Испании в Португалию, откуда перебрались в Сирию, в Турцию – и так оказались на берегах Индии, где вступали в брак с темнокожими туземцами. В 1957 году, когда Эстер и Иаков эмигрировали в Израиль, раввины проинформировали их, что в силу определенных технических сложностей они не могут считаться евреями. Их проблема в следующем: они хотят пожениться, но, поскольку не считаются евреями, не могут вступить в брак в Израиле. Будь они христианами, все было бы в порядке. Они могли бы стать мужем и женой в любой из наших христианских церквей. Но они не христиане и не хотят быть ими. Они хотят быть евреями. В Индии их предки оставались евреями более четырехсот лет, деля с нашим народом и беды, и радости, но в Израиле, поскольку Эстер и Иаков не могут представить письменных свидетельств о четырех поколениях своих предков, они не могут быть евреями. Что делать?
Случай третий. Леон Беркес родился в ортодоксальной еврейской семье в Бруклине. Он основательно разбогател, основав ряд кошерных отелей в Кэтскилле, а когда было создано Государство Израиль, испытал сильную внутреннюю потребность присоединиться к нам, но процветавший бизнес требовал его постоянного присутствия. Он продолжал оставаться в Америке, втайне стыдясь самого себя и бормоча друзьям: «Будь у меня мозги, я бы был там и помогал настоящим евреям». Едва только отметив свое шестидесятилетие, он решительно передал все свои отели двум зятьям, «отличным еврейским ребятам», как он называл их, и отправился в Израиль, полный желания вложить четыре миллиона долларов в еврейское государство. Естественно, он решил заняться гостиничным делом, открыв отель в Акке, и, как правоверный еврей, оповестил, что его гостиница будет кошерной. Около сорока лет он руководил такими заведениями и с уважением относился к древним законам питания Торы, но, явившись в израильский раввинат за лицензией, столкнулся с массой оригинальных проблем. В Талмуде говорится, что в Шаббат можно работать только в случае крайней необходимости, которая включает в себя приготовление пищи, – но официантам запрещено записывать заказы и выписывать счета, поскольку это не «крайняя необходимость». Беркес посетовал: «Это означает дополнительную работу, но если таков закон, о'кей». Затем раввины предупредили: «Надо строго соблюдать все религиозные праздники», и Беркес заверил их, что в Америке он так и делал. В дни праздников он запрещал своему джаз-оркестру исполнять музыку, но раввины сказали: «Мы считаем, будет более достойно, если ваш оркестр будет молчать девять дней перед 9 Аба». Беркес сказал: «Это обойдется мне жутко дорого, но если этого требует еврейство, о'кей». Затем раввины указали, что в Торе четко и ясно говорится: «Да не зажжешь ты огня в своем жилище в день Шаббата», на что Беркес сказал: «Огня у меня никогда не бывает», но они объяснили, что в последние годы было установлено – слова эти имеют отношение и к электрическим выключателям, в которых может случайно проскочить искра. Они потребовали, чтобы с вечера пятницы и всю субботу лифты в отеле стояли. Он сказал: «Люди будут ворчать, но если таков закон… о'кей». Но когда раввины настоятельно потребовали, чтобы автоматические двери, которые вели из обеденного зала на кухню, тоже оставались в бездействии, дабы в их механизме случайно не проскочила искра, Беркес сказал: «Это уже чересчур». Раввины предупредили: «Если хоть одна дверь шевельнется, мы лишим вас лицензии». На что Беркес ответил: «Вашими стараниями оказывается, что быть евреем слишком сложно». И уехал обратно в Америку. Вопрос: можем ли мы вернуть этого отличного человека в Израиль?