– То есть в Израиле ты никак не можешь выйти замуж?
– Никак. Поженить нас может только раввин, и если они отказываются…
– Где-то я слышал, что в таком случае люди летят на Кипр.
– Кто может летать на Кипр? Это деньги! И если даже мы окажемся на Кипре… наши дети будут бастардами. Незаконнорожденными. И когда вырастут, они тоже не смогут завести семью.
– Не могу поверить. Ты искренне убеждена, что никак… Черт возьми, ты же ни в чем не виновата!
– Тут ничего не поделать, доктор Кюллинан.
– Тогда я скажу тебе, что бы я сделал на твоем месте. Собрал бы вещи и уехал с Иехиамом Эфрати… немедля. И если тебе нужно помочь укладываться, я к твоим услугам.
Эта мужественная молодая женщина, привлекательная и трудолюбивая, откровенно мечтала о муже. Но ей пришлось сказать:
– Какой смысл, если мы не можем пожениться, как полагается?
За ленчем Кюллинан, увидев Элиава, решил обрушиться на него, но, какие бы у него ни были намерения, Элиав тут же пресек их:
– Джон, прошу тебя, не излагай мне эту историю. Потому что одна из причин, по которой я могу попасть в правительство, в том, что мне поручат разбираться с этими сложностями.
– При чем тут сложности? Это полная чушь!
– Как тебе угодно. Но таков закон Израиля, а девяносто девять процентов наших законов гуманны.
– Но эта бедная женщина… в брачном возрасте…
– Знаю.
– Ты знаешь, какое письмо она получила от своего деверя. Неужели ты не сочувствуешь ей?
Илан Элиав сделал глубокий вдох и неторопливо сказал:
– Нет. Поскольку мне удалось установить, что Леви Цедербаум… – Кюллинан был удивлен, что Элиав знаком с подробностями этой истории, – написал такое письмо, чтобы румынские цензоры не передали его в руки русских властей.
– Допустим, ты доказал бы, что его посадили в тюрьму?
– Ципора могла бы выйти замуж.
– А если бы тебе это не удалось?
– Не могла бы.
– Но, Боже мой…
– Заткнись! – рявкнул Элиав и в расстройстве пошел к раскопкам, но, устыдившись своей грубости, вернулся и сказал: – Мне достались трудные дни. – Он подтолкнул к Кюллинану пачку бумаг. – Ты думаешь, что меня не волнует история Ципоры? Просмотри вот эти.
И Кюллинан углубился в документы, с которыми Элиаву придется иметь дело, если он займет пост в кабинете министров.
Случай первый. Трудл Гинцберг родом из немецкой аристократической семьи из города Гретца, что на Рейне. Воспитанная в лютеранстве, она влюбилась в Хаймена Гинцберга и, несмотря на предостережения своей семьи о грядущих неприятностях, вышла за него замуж. С приходом к власти нацистов она стала подвергаться жестоким преследованиям. Трудно поверить, но ей было свойственно такое высокое чувство гуманности, что она добровольно нашила на одежду Звезду Давида. Защищая своего ребенка от штурмовиков, она получила удар в правый глаз. Это привело к частичной слепоте. Героическими усилиями она спасла детей и четыре года прятала мужа в погребе, обеспечивая и его, и семью питанием, потому что пошла работать на заводскую кухню. После войны, когда она больше не могла верить в Бога, Трудл наскребла деньги, которые позволили ей доставить Хаймена Гинцберга и троих детей в Израиль, где раввины объявили: «Трудл Гинцберг – не еврейка. Хуже того, она атеистка, и мы не можем разрешить ее обращение в иудаизм. Таким образом, ни она, ни ее дети не могут быть евреями». Никакие усилия с ее стороны – ни ее предложение перейти в иудаизм, ни ее готовность жить по еврейским законам – ничто не смогло поколебать решение раввинов. Ни она, ни ее дети не могут быть евреями. Можете ли вы предложить решение, которое устроило бы раввинов?