Но в том-то и волшебство художественного гения, что, проницая необыкновенное в обыкновенном, он превращает его в вечную ценность. Утвержденный в красках неподвластных времен, навсегда остался в памяти нашего народа образ великого перелома в деревне, объятой пламенем классовой борьбы. Образ русского земледельца, перепахивающего межу, отделяющую его лоскутный надел, его жизнь и судьбу от такого же лоскутного надела, от жизни и судьбы соседа. Образ рабочего класса, вкладывающего в его руки «чапиги» исторического плуга.
А там вскоре и все трудовое крестьянство земли прижмет этот русский роман о коллективизации к сердцу. В Европе, в Азии, в Африке, в Латинской Америке его назовут учебником жизни. Теперь уже не объять взором всех и на всех континентах, кому он в решающий час помог в выборе пути к социальной справедливости, к свободе.
И каким же, к слову сказать, посрамлением для всех злобствующих против «Тихого Дона» и его автора обернулся этот новый роман Шолохова, сразу же выдвинувший в первый ряд литературных героев всемирного звучания вслед за Григорием Мелеховым и Аксиньей, Федором Подтелковым и Ильей Бунчуком Макара Нагульнова и Семена Давыдова, Лушку и деда Щукаря. Тот же, но уже обогащенный революцией неповторимый казачий говор коснулся уха и сердца читателя. Та же, «нержавеющей кровью политая», степь, но уже не изорванная межами в клочки взыграла всеми красками и звуками с новой молодой силой. Опоэтизированная влюбленным в нее художником, она переливается и трепещет на всем пространстве «Поднятой целины». И как в «Тихом Доне», нигде нет пейзажа ради самого пейзажа, природа является частью жизни людей, а люди — частью природы, она и открывает и закрывает им глаза, омывает их своей слезой и нашептывает им песню любви, вознаграждает за их труд и ободряет в тяжкий час материнской улыбкой. У какого еще писателя судьба человека так нераздельна с судьбой родной природы, этой колыбели жизни, радости и печали, всего сущего на земле?! И можно ли назвать какое-нибудь другое министерство по части земли, леса, воды и неба, которым было бы сделано столько же в защиту и во славу родной природы, сколько было сделано — и притом на века — по Министерству «Поднятой целины» и «Тихого Дона»?!
И когда сегодня советские писатели в своих ли романах или же, отодвинув в сторону рукописи неоконченных романов, в публицистических откликах на злобу дня возвышают голос против браконьерства в любых его видах и формах, то это не жажда славы движет их перьями, а все те же гены сыновней любви к родной земле не дают молчать.