...Прокудино спало мирным сном под ярким светом луны. Вот открылся вид на господский дом. Перед запертыми воротами Елисей спрыгнул с лошади, ловко перемахнул через забор и отворил ворота перед Павлом и Натальей. Шагом въехали во двор.
- А теперь не обессудьте, вы останетесь здесь... Кстати, эта сторона тоже должна быть под присмотром, - шепнул Павел Наталье и протянул ей пистолет. - Ваш. Я зарядил его. Если что – стреляйте, прибежим на помощь. А нас ждут у черного хода. Очень скоро вы увидите вашу подругу...
- Вы уверены? – Наталья вдруг указала на крышу прокудинского дома.
С удивлением наблюдали все трое, как из чердачного окна спустилась веревка до земли, как вдруг показался из того же окна человек и уцепился за веревку. Яркая луна замечательно освещала эту картинку.
- А это, - пояснила Наталья, - вон там, куда метит сей господин – окна Надиной светелки...
Теперь промахнуться было нельзя, и она знала, что не промахнется. Выстрелила, почти не глядя. Веревка лопнула, раздался крик, глухой стук упавшего тела. Наталья была уже рядом. Человек, лежащий на земле, кричал «убью!» и громко стонал. Засветился огонек в Надиной комнате, и тонкая фигурка показалась в окне.
Наталья уже наводила пистолет на стонущего человека:
- Я узнала тебя, Карп! Что это значит?! Не двигайся... иначе это я убью – тебя!
- Наталья Алексеевна... Ох! И так уж убили... Барин велел...
- Какой еще барин, немец что ли?
- Так он... о-о-ох! - теперь барышнин муж...
- Ка-а-ак?!
- Ох, да. Помилосердствуйте... о-о-й! Барышня запершись сидят, без еды, никого не пускают, а дверь не сломаешь, пытались уж... В сей светелке прадед барышнин, зело ревнючий, супругу свою взаперти держал!
- Понятно теперь, в кого характером Наденькин отец, - усмехнулась Наталья.
- Не убивайте! Я ж неволей. Немец спятил совсем, силой заставил меня на чердак лезть, а потом – по веревке… Безумный он вовсе!
- Много болтаешь для своего положения, - поморщилась Наталья. – Помолчи!
У нее было доброе сердце, и хоть Карп вызывал в ней гадливое чувство, девушке было жаль, что она стала причиной его болезненных страданий. Однако позаботиться о нем она решила после. Оглянулась. Елисей тащил откуда-то лестницу. Наталья все поняла и крикнула вверх Наде, прилипшей к окну, чтобы она не пугалась и позволила им подняться.
- Я первая, - сказала Наталья...
Меж тем в коридоре, ведущем от двери черного хода к барской половине, шел бой не на жизнь, а на смерть – между Павлом Дмитриевичем и Иоганном Фалькенбергом. Павел, много лет не державший в руках оружия, быстро понял, что не такое-то уж простое это дело – биться с сумасшедшим. А о том, что Иоганн сошел с ума, рассказала ему сегодня Надина горничная, Дашенька, с которой он встретился, явившись в Прокудино на разведку под видом монаха, пришедшего просить милостыню на монастырь отца Ионы.