Поэтому мы уходили от представления. По-стариковски гуляли вдоль моря и обсуждали погоду на завтра.
— Вон видишь ковш Большой Медведицы? — романтично грустнел Адам. — Завтра погода будет хорошая. Потому что ковш вниз висит.
— Когда вниз висит — разве может что-то быть хорошее? — резонно спросила я.
— Вот посмотришь. Я в астрологии разбираюсь еще лучше, чем в женщинах.
На следующий день лил дождь.
Я сидела в номере и читала. Мне было хорошо независимо от явлений природы — хоть дождь, хоть град. С нашего балкона открывался широкоформатный вид. Не сказать, что очень красиво, но уж лучше, чем в городе, из окна в окно. Когда долго находишься вдали от родных тебе людей, начинаешь испытывать страх потерять точку возврата. У некоторых людей эта точка, как магнит — настолько притягивает, что они и трех дней не могут без родных березок, лесов, полей. Как у героя Войновича капитана Миляги — «по врожденному чувству патриотизма». А есть те, у кого невидимые крылья всегда чуть приподняты. В тонусе.
Это никак не связано с понятием «эмиграция». Нельзя же эмигрировать в тундру или в тайгу. Или на необитаемый остров. Тут действуют другие эпитеты: ушел в тайгу, кочует по тундре, сбежал на остров.
Моя точка возврата был Роберт, ненавистный враг номер один. И Василиса — любимая подруга.
Все другие относились к категории «члены семьи» и автоматически тоже находились «в тонусе».
Я вытащила из сейфа мобильный телефон и включила поиск роуминга.
Среди обрывков рассылок и оповещений о недозвонившихся меня заинтересовало только SMS от Роберта: «Отрываемся в Нячанге. Телка отпадная! Сиськи пятый номер. Жуй, с-у-ука».
Значит, ему хорошо… А мне плохо. Не потому, что ему хорошо, а потому, что я не влюблена. Рядом шикарный красавец в белой «тройке», на нас смотрят, фотографируют, наверное, обсуждают, а я, как сыч, сижу одна, яростно охраняя свое одиночество.
И тут я вспомнила, что за неделю так ни разу и не поговорила с ним, не согрела даже крошечным вниманием.
Адам сидел в кинотеатре форум-холла и смотрел греческую мелодраму. Я присела рядом и взяла его за руку. Рука была сухая, не влажная. Я вздохнула с облегчением — потные ладони могли спугнуть меня еще на неделю. А мы уезжаем через два дня.
— Пойдем в номер? — предложила я, вложив в шепот всю сексуальность.
Пока мы поднимались в лифте, я молила лишь об одном, чтобы он не начал разговаривать. Иначе любой из четырнадцати пунктов притязаний мог сыграть роковую роль. «В конце концов я женщина и ничто женское мне не чуждо, — уговаривала я себя примитивными доводами. — Говорят, отсутствие любовника вредно для здоровья. К тому же он — зверь в постели. А в общем, он заслужил награду за свое терпение и недоставучесть…»