Люди разошлись по своим каютам. Мы знаем, что будет дальше, это уже повторялось много раз. Люда надиктует письмо маме. Борисаглебыч раздумает уходить на пенсию и напишет короткую бумагу о необходимости изучения этой планеты. У нас уже целая коробка таких бумаг. Виктор, пока не заснет, будет делать рапорт о том, какие говорящие зверьки бессмысленные механизмы – упрямые, вместо разума сложные инстинкты, которые невозможно контролировать, но их не нужно уничтожать, они могут принести пользу при освоении новых миров. Он не знает, что на Земле все говорящие зверьки давно ликвидированы, мы последние, и нашего возвращения никто не ждет. Люди странные – по отдельности хорошие, умные, добрые, а когда их много, целая планета – злые и жестокие, и чем больше их, тем злее они.
Я заглядываю в каюту Виктора. С одного монитора он читает длинный текст, на другом крутятся графики, он очень занят и делает вид, что не заметил меня.
– Ты закончил отчет? – нарочно спрашиваю я.
Виктор отмахивается.
– Эм-семь, не до тебя сейчас.
– Я не седьмая модель, я – зайчик.
– Да какой ты, к черту, зайчик, – взрывается Виктор. – Ты сделан из кошачьих генов. Тебя кошка родила. Кормила своим молоком, пока у тебя паучьи ноги не отросли. Она очень переживала из-за этих ног.
– Где она теперь?
– Не знаю.
– Она умела говорить?
– Это была обыкновенная кошка, безмозглое лабораторное животное. Все, не мешай, я еще не закончил.
Хорошо, не буду мешать. Я иду в кормовой отсек и по пути проверяю, как наша команда готовится к длинному перелету.
В кормовом отсеке – тесный ангар. Я достаю из стены одну за другой маленькие коробочки и упаковываю в них мышек. Они любят, когда я укладываю их спать.
– Сегодня мы лечили кораблю лапу. – Да-да-да, лапу-ла-пу. – Сегодня мы вышли из корабля в снег и лечили лапу снаружи. – Да-да-да, снаружи много снега, выше головы. – Мы очень смелые!
– Конечно, – отвечаю я им, – вы самые смелые ремонтные мышки на корабле.
Они засыпают, а я иду помочь волку. У него нет органа для анабиоза, ему нужно сделать укол.
– Я не вижу снов, – говорит волк.
– Ты просто сильно устаешь. У тебя много работы на каждой планете.
– Я хочу увидеть наш остров.
– Думай про него, когда начнешь засыпать.
– Жара, море и птицы. А тут холод и снег.
Волк засыпает, положив голову на лапы, он улыбается во сне. Все готово.
Я открываю спрятанный среди энергетических магистралей пульт и набираю на старинной механической клавиатуре код. Слышу, как тихо зажужжал насос, подающий в жилые каюты снотворный газ. Сейчас люди уснут, и кибернетик поможет мне растворить их тела в биореакторе. Через два года, когда корабль прилетит к следующей планете, мы вновь синтезируем тела людей, восстановим из компьютерного архива их личности такими, какими они были сорок лет назад, в самом начале нашего полета, и они проснутся в своих каютах, ничего не помня о десятках разрушенных миров. Надо немного подождать.