С другой стороны, индустрия секса процветала в «развлекательных» кварталах всех городов страны. В заведениях, официально именовавшихся «турецкими банями», массажистки оказывали «специальные услуги», а в кафе класса «без ничего» официантки в мини-юбках специально наклонялись, демонстрируя клиентам отсутствие нижнего белья. В таких местах секс был вполне допустим, что являлось частью некоего общественного консенсуса.
Погруженная против воли в эту шизофреническую атмосферу раздвоенности, я не могла выработать у себя откровенный подход к сексуальности. Мужчины робко прятались в «специальных» заведениях, вместо того чтобы открыто проявлять свою страсть. Женщины, оставаясь в положении используемых либо пренебрегаемых, безропотно смирялись со своей подчиненной ролью. Каково было взрослеть среди такого лицемерия? Стыд был у меня в крови, и я никогда не испытывала страсти к своим партнерам — это они всегда меня хотели. Я была уступчивой, это верно. Мною владело любопытство, я чувствовала склонность к любовным авантюрам. Но, соглашаясь спать с мужчинами, которых я не любила, я всегда испытывала чувство вины — меня преследовал стыд за то, что я дала себя использовать.
Не для того ли чтобы вырваться из этого порочного круга, я и хотела уехать во Францию?
Я подняла глаза, чтобы Жюльен смог убедиться в моем желании. Не важно было, что я едва знакома с ним. Не важно, что такая легкая уступчивость оскорбляла нравы моей страны. Наше свидание происходило в мире, где вдолбленные мне с детства правила потеряли всякий смысл. У меня не было никаких причин стыдиться.
Он осторожно обхватил меня за талию и медленно притянул к себе. Я жадно втягивала в себя его запах и на этот раз почувствовала, что теряю над собой контроль.
Жюльен расстегнул молнию на моем платье и принялся ласкать меня. Его пальцы, сильные и нежные, скользили по моей коже и проникли в тайный уголок моей плоти. Удовольствие нахлынуло на меня как волна. Моя плоть трепетала от возбуждения, голова кружилась.
Жюльен принадлежал к иной расе, был существом неизвестной природы. Однако с ним я чувствовала себя лучше, чем с любым из тех мужчин, которых раньше знала. Он позволил мне быть искренней с самой собой: никогда еще мое желание не было настолько естественным, настолько свободным от угрызений совести.
Я проснулась среди ночи. Жюльен, лежавший рядом, повернулся и обнял меня, не открывая глаз. Я замерла в надежном убежище его рук.
— Хочешь кофе? — неожиданно спросил Жюльен, когда я подумала, что он снова задремал.
Оказывается, уже настало утро.