Из-за холода и вечно пасмурного неба мною овладела апатия. Я заставляла себя ходить на лекции, но на спорт уже не хватало сил.
Однажды вечером, выйдя из университета после лекций, я наткнулась на Жюстину возле станции метро. Она спросила, как мое здоровье, — ее беспокоило мое отсутствие на волейбольных тренировках.
— Я так рада, что тебя встретила! Мне как раз хотелось пригласить тебя на одну вечеринку. Ты свободна завтра вечером?
Впервые она сделала мне такое предложение. Но вместе с тем ни словом не обмолвилась о том, что это будет за вечеринка.
— Это не просто праздник, — только и сказала она. — Нечто гораздо более познавательное.
Человек двадцать самого разного возраста — от двадцати до шестидесяти — теснились в маленькой двухкомнатной квартирке на рю де Рокетт, возле площади Бастилии. Несмотря на то что я уже знала, что это не праздничная вечеринка, меня все же разочаровала ее скудность: не было ни напитков, ни закусок — даже обычных соленых крекеров. Собравшиеся с абсолютно безмятежным видом переговаривались между собой. Жюстина представила меня седовласой женщине со спокойным выражением лица.
— Добро пожаловать, мадемуазель.
Была ли это хозяйка дома? Когда собрались все приглашенные, она села на небольшую подушку возле низенького столика лицом к стене. Остальные замолчали и тоже сели на пол. В тишине раздался долгий глухой звук. Я узнала его — это был буддистский деревянный барабан.
— Nanmyo Horen Gekyo, Nanmyo Horen Gekyo…
Седовласая женщина низким голосом распевала эту сутру. Другие, закрыв глаза, благоговейно шептали молитвы. Оказалось, речь шла о собрании буддистов.
— Жюстина, — прошептала я, — я не занимаюсь буддистскими практиками.
— Это не важно. Делай как мы, и погрузишься в медитацию.
Содержание молитвы заставило меня вспомнить об одной известной японской секте, чьей доктриной было: «Повторяйте молитву и будете спасены». Кто-то говорил мне, что эта секта начала распространять свое учение и в Европе. А если и было на свете нечто, что я ненавидела всей душой, так это религиозные секты!
Я ускользнула оттуда, как воровка, не обращая внимания на умоляющий взгляд Жюстины.
Токио, 1974
Март в Японии одновременно означает начало весны и конец учебного года. Как в каждом триместре, последняя неделя отводилась на экзамены.
С приближением этого периода прогулы Юнко стали хроническими. Однажды вечером я позвонила ей домой.
Оказалось, что Юнко беременна.
— Какой срок? — спросила я.
— Два с половиной месяца, примерно так.
— И ты все еще ничего не сделала?
— Я думала, это просто задержка, со мной такое случалось время от времени.