— Ты точно в курсе местных слухов. Надеюсь, в колледже у тебя дела пойдут не хуже.
Он закатил глаза.
— Так как психиатр?
— Он был очень мил. Мы ужинали у Барни.
— Только не забывай про Резинового Робби, — поддразнил сынок.
Я закатила глаза.
— Думаешь, он годится? — спросил Шел.
— "Годится"?
— В мужья.
— Ладно, — сказала я, откладывая вилку и внимательно глядя на сына. — Так что же случилось?
Шел намеренно уклонился от разговора о Бренде Форестер — я не смела думать почему, но чувствовала, что он сменил тему не только для того, чтобы избежать допроса.
— Почему ты вдруг так заинтересовался моей личной жизнью?
— Я всегда ею интересовался. Просто я хочу видеть тебя счастливой. Ты знаешь… чтобы о тебе заботились.
— Мне кажется, что я прекрасно забочусь о себе. В действительности я прекрасно забочусь о нас обоих последние пятнадцать лет. Так почему ты решил, что обо мне должен кто-то заботиться?
Шел набил рот хлебом и, вероятно, поэтому не ответил на мой вопрос…
— Почему ты думаешь, что обо мне должен кто-то заботиться? — спросила я отца.
Прошло девять месяцев со дня смерти Карла, и все это время мои родители вели себя очень необычно: мать перестала звонить мне в дождливые дни и объяснять, что Шел должен надеть настоящие ботинки, а не кроссовки, которые промокают в дождь и ведут к простуде, ангине и пневмонии. И я не могла вспомнить, когда в последний раз она предупреждала меня о бакалейных кошмарах: пестицидах в винограде, ботулинусах в анчоусах, сальмонеллах в цыплятах. Наверное, она чувствовала, что у вдовы с маленьким ребенком достаточно забот и без этого.
Но, в конце концов, не совсем достаточно, поскольку в тот вечер после ужина в родительском доме мать отправилась с Шелом играть в домино, оставив меня с отцом.
— Поговорим немного, — сказал отец. — Как ты справляешься?.. Как Шел?.. Тебе нужно что-нибудь?.. Тебе хватает денег? Мы с мамой беспокоимся… Ты бравый маленький солдат… но прошел почти год, и тебе надо начинать подыскивать кого-то, кто будет заботиться о тебе.
Именно тогда я и спросила:
— Почему ты думаешь, что обо мне должен кто-то заботиться?
Бен Шипмэн позвонил на следующей неделе. Он был сыном партнера отцовского дантиста. Недавно разведенный — жена ушла к тренеру по теннису из их загородного клуба, когда узнала о его интрижке с лаборанткой. Теперь Бен пытался "вернуться к жизни". Мой отец предложил ему позвонить мне. "Вы, ребятки, будете хорошей компанией друг для друга", — сказал он.
Мы провели несколько вечеров в лучших ресторанах Филадельфии, где он угощал меня хорошим ужином, прекрасным вином, беспрерывным нытьем о пороках его жены и адвокатов, личных трудностях и о том, как он научился любить себя, и, как я прекрасно поняла к четвертому свиданию, любовь к себе занимала теперь в его жизни главное место.