Я слушал молча: Андрей — бывший ташкентец, он про город все знает.
— Куда поедем? — спросил Мурад.
— В ГУМ, — сказал Андрей. — Там выбор хороший.
И мы покатили по улице Навои — мимо Аллеи парадов, мимо Панорамного кинотеатра и телебашни, взмывшей острием к белому пушистому облаку.
Тут меня толкнул Андрей.
— А вот цирк, — сказал он.
Огромная бетонная хлопковая коробочка, вокруг которой люди казались муравьями, показалась мне прекрасной.
— Давай подъедем поближе! — взмолился я. — Гляди, городские ребята в фонтане купаются… Давай, тоже искупаемся, а?
— Может, сначала дела завершим? — улыбнулся Мурад.
— Успеем еще, — настаивал я.
Мурад свернул к цирку и. покатил на стоянку. Мы вылезли из кабины и я стал разглядывать здание цирка. Вот бы побывать здесь всем классом, подумалось мне.
И тут к нам виляющей походкой подошел какой-то джинсовый парень и развязно обратился к Мураду:
— Шеф, огоньком не брызнешь?
— Чего? — растерялся наш шофер.
— Зажигалка, говорю, имеется? Или — спички? Мурад зашарил в карманах, достал спички, чиркнул.
Парень прикурил одну за другой две сигареты.
— А зачем тебе две? — спросил я.
— Вторая не мне, — заулыбался парень. — Это для моей кадры. Вон она, у фонтана. А меня Бобом звать. А хотите — просто Боря. Для вас…
Мы увидели загорелую девчонку в ослепительно белых шортах. Через плечо у нее была перекинута сумочка с полыхавшей на солнце застежкой. Вдруг Андрей сильно сжал мне руку.
— Это она! — выдохнул он. — Катя Суровцева.
— Ты ее знаешь? — удивился я. — Какая Катя?
— Я тебе о ней рассказывал. Помнишь — книгу она мою топтала. Вот она — Катя…
Парень с любопытством слушал Андрея и не выдержал наконец.
— Кэт! — крикнул он и махнул рукой девчонке. — Хиляй сюда, тут я, кажись, нашел чуваков из твоей кодлы.
Катя сразу же отвернулась и медленно стала удаляться.
— Ты ошибся. Мы не из вашей кодлы, — сказал я. — А ты скорее иди к ней, а то другой твою «кадру» заклеит.
— Не заклеит, — скривился парень. — У меня батя в ГУМе пашет, фирменные шмотки достает. Она за меня крепко держится. Видите, на ней шорты и сумку? Батя достал! — и он с гордостью посмотрел на нас.
— Ты, Боб, все равно иди к своей Кэт поскорее, — посоветовал я.
— Боб ушел к Суровцевой, торжественно неся ей зажженную сигарету.
Мы молчали.
— Тебе ясно теперь? — сказал я наконец. — Она тогда не книгу твою топтала.
— А кого же?
— Себя…
Мое внимание привлек черный газик на стоянке у цирка — уж очень он мне напоминал что-то. Я сделал несколько шагов к машине, инстинктивно глянул на номер и… испуганно замер. Уже в следующее мгновение я подбежал к Андрею и начал тормошить его: