Все снова зааплодировали, а Васька и Николай Степанович на негнущихся ногах потянулись к ленточкам и, волнуясь, принялись неумело жевать их ножницами, силясь перерезать пополам.
— А теперь, — воскликнул я, — просим сюда уважаемых аксакалов!
К нашим новеньким тахтам, улыбаясь, подошли старики — Рахим-бобо, Абдурахман-бобо и ветеран поселкового рудника Мефодий Лукич — дедушка нашего Юрки Воронова.
— Просим вас, — дорогие аксакалы, — еще раз пригласил я. — Смелее.
— Закачаетесь! — засмеялся Азим-ака, вспомнив наш недавний разговор.
Рахим-бобо развел руками:
— Это тахта из «Тысячи и одной ночи». Сказка, а не тахта. Кто, говорите, главный архитектор?
— Вот он! — мы вытолкали вперед смущенного и упирающегося Ваську.
Рахим-бобо почтительно прижал руки к груди и, едва склонившись, сказал:
— Спасибо, урток-товарищ главный архитектор! Аксакалы просят вас оказать нам честь и выпить с нами пиалу кок-чая.
— Кто? Я? — испугался Васька. Рахим-бобо кивнул.
— Вас просим, вас. Пожалуйте с нами на тахту! Оторопевший Васька скинул сандалии, полез на тахту и сел, поджав ноги под себя.
— А теперь и вас просим, уважаемый! — обратился Рахим-бобо к Николаю Степановичу, который тоже был явно не готов к такому повороту событий.
Николай Степанович торжественно ступил на тахту и сел рядом с Васькой. С ними сели аксакалы. Азим-ака принес чай, лепешки и виноград. Рахим-бобо не спеша сделал традиционный кайтарыш — несколько раз наполнил пиалу чаем и тут же вылил его обратно в чайник — чтобы получше заварился. Потом стал разливать чай, а первую пиалу поднес Ваське. Мы сидели на второй тахте, угощаясь чаем и искоса поглядывали на тахту, где аксакалы вовсю хвалили Николая Степановича за воспитание образцового сына, который в будущем, конечно, же, обещает стать гордостью поселка, если уже сейчас носит звание «Главный архитектор тахты…»
Чай был выпит, лепешки и виноград съедены. Мы засобирались домой. Николай Степанович с Васькой молча шли чуть впереди нас, крепкая рабочая рука Николая Степановича нежно и мирно покоилась на Васькином плече.
— Поздравляю! — шепнул я друзьям. — Похоже, сегодня родился новый Васька Кулаков.
Я обернулся к Стелле:
— А помнишь, ты хотела его за борт к акулам бросить — балласт, мол, и толку никакого?
Стелла смутилась.
— Это был другой Васька, Совсем другой.
Я вздохнул:
— Не только Васька — мы и сами были совсем другими. Равнодушными…