Удовольствия не было, но я его и не ждала. Зато чувствовала, как хозяин успокаивается, становится всё более ласковым, как безуспешно пытается заставить меня что-то чувствовать. Я даже не пытаюсь притворяться, просто лежу, глядя в потолок.
Когда всё закончено, он прижимает меня к себе и шепчет:
— Опять всё сначала, да? Я терпеливый, Лей, я дождусь.
Я со страхом ожидала заветного дня и дождалась. Но расслабляться не стоило: при активности хозяина моя беременность — дело нескольких месяцев. Он бы каждую ночь проводил со мной, за исключением тех, что уделял госпоже, спасали лишь мои отговорки — ссылки на нездоровье и усталость. Но, к сожалению, часто прибегать к ним не получится — перестанет верить.
Второй ребёнок крепко привяжет меня к Араргу. И к хозяину. Я и так слишком к нему привыкла, отношусь совсем не так, как в свои семнадцать. Так же, как норина Мирабель, может, даже лучше. Хотя в постели, наверное, она себя так не вела. Он ведь дождался, мне снова стало приятно, снова появилось ощущение любовницы, потому что торха не нежится по утрам в хозяйской постели, для неё не подогревают завтрак.
А ещё норн стал гулять вместе со мной и Рагнаром. Теперь я не могла зайти к Тьёрну, не могла попробовать обманом приобрести капли — наверное, хозяин делал это специально, знал, что я попытаюсь вновь обойти запрет. Каждый раз, спускаясь вниз с сыном на руках, надеялась не застать его в холле, и каждый раз, отвернувшись, старалась скрыть досаду.
Не спорю, бывать в городе с норном безопаснее, никто не посмеет меня оскорбить, да и при переменчивой погоде лучше иметь руку, за которую можно уцепиться, но мне хотелось зайти на улицу Белой розы или сбегать в Университет. Увы, не было никакой возможности!
Когда город полностью укутал снег, Рагнар жутко радовался, так и норовил проглотить снежинки, требовал, чтобы я дала ему потрогать это что-то мягкое и блестящее. Он вообще любил всё трогать, пытался попробовать «на зуб». Кстати, зубки у нас появились, целых четыре.
На оживлённых улицах приходилось брать малыша на руки: его пугали крикливые торговцы. Хозяин, правда, говорил, что не стоит потакать страхам сына, но я его не слушала. К чести Рагнара, ко всем этим звукам он постепенно привык и продолжил с энтузиазмом познавать мир, не давая родителям ни минуты покоя.
В саду Трёх стихий, где неизменно заканчивалась наша прогулка, я с облегчением передавала сына отцу: пусть теперь сам борется с его бешеной активностью, следит за тем, куда он засовывает пальцы, и прислушивается к потоку его звуков.