За стеной взвыли трубы.
– Готовы? – спросил, сунув голову в лавку, Мойша.– Можно выезжать.
– Выезжать так выезжать.– Алеша отмахнулся от очередного цирюльника, пряча звездочки в свой парчовый халат.– Елисей, ремни поправь. Катана неправильно за ухом болтается. А… дай я сам.– Поправив перевязь под халатом брата, Алексей скомандовал: – На выход!
Свадебный поезд двигался в сторону Давлет-хане шах-ин-шаха Ирана Горбаса аль-Баиндура. Впереди шли янычары, расталкивая толпу, следом топал оркестр. Музыканты, выкатив от усердия глаза, надували щеки, со всей силы своих легких дуя в длинные трубы, и яростно лупили по думбеки[7]. От этой какофонии закладывало уши как у правоверных, так и у всех остальных.
За оркестром бежали слуги. Одни раскатывали малиновую ковровую дорожку, другие усыпали ее лепестками роз. Дальше ехали виновники торжества. Самого главного виновника четыре амбала[8] несли на носилках, над которыми трепыхался в такт их шагам розовый шатер, разукрашенный разноцветными ленточками.
В шатре гордо возлежал на шелковых подушках разодетый в пух и прах жених. Портные расстарались. Они учли все пожелания пернатого джигита. Он был в белоснежной чалме, накрученной на папаху, в пестром парчовом халате поверх бурки, в клюве торчал мундштук трубки кальяна, которым был снабжен шатер. Из шатра валили густые клубы дыма.
– Как же это я прошляпил?! – волновался Алеша.– Надо было палатку сначала обыскать! Обкурится ведь – как шаху представлять будем? Может, остановимся, отнимем у него дурь?
Они с побратимом ехали сзади, с трудом сдерживая лихих арабских скакунов. Оба были в одинаковых парчовых халатах, на ногах элегантные зеленые сафьяновые сапоги. Русые волосы ниспадали до плеч: от чалмы и тюрбанов они решительно отказались.
– Нэ отнымэшь,– уверенно сказал Вано.– Нэ отдаст.
– Что значит не отдаст?! – возмутился Вервольф Вольфович, гарцевавший рядом с джигитом.– Разгильдяйство! В моей фракции партийная дисциплина превыше всего! Вот если б я возглавлял этот поход…
– Мы бы уже на колу висели,– сказал, обернувшись, Елисей и тихо охнул. Глаза его стали квадратными.
Демьян, Косьян, Дема и Сема, ехавшие следом, скромно молчали, с удовольствием разглядывая свои умопомрачительные наряды. Этот поход нравился им все больше и больше.
Кавалькада уже покинула территорию базара. Впереди маячил шахский дворец. Трубы взвыли еще громче. В звуках появилась некая синхронность.
– Ты гляди, как надрываются. И это всего за четыре яблочка,– не переставал удивляться Елисей.
– Ты лучше посмотри, кто ими дирижирует,– хмыкнул Алеша.