Все посмотрели на «горного горячего орла», покачивающегося на нетвердых лапках. Из-под лихо заломленной на хохолке папахи гордо сверкали мутные косые глаза. Именно так: мутные, косые – и все-таки сверкали! Чалма валялась рядом.
– Слюшай, Вано, дай мэшок,– Ара выплюнул мундштук кальяна и начал отнимать у друга бурдюк, из которого ученик магрибского колдуна еще не все успел выхлебать,– атдай, гаварю!
– Ара, нэхарашо!
– Харашо! Ты мой кунак?
– Кунак,– тряхнул головой Вано. С этим спорить было трудно.
– У нас в горах,– перед мысленным взором абсолютно никакого жениха возникли лианы, по которым он когда-то, наклевавшись перезрелых, забродивших плодов, карабкался, как альпинист, вверх,– нэвэст для жэнихов кунаки воруют. Дэсять минут тэбэ даю!
Ара шлепнулся на хвостик, вытянув лапки вперед, для устойчивости оперся крылышками о мраморный пол и застыл в ожидании мешка с невестой.
– Нда-с, вот такое у нас трудное было детство,– ни к селу ни к городу ляпнул Алеша.
К выходкам Ары он уже давно привык, но как объяснить шаху, что наглое требование жениха украсть его личную собственность, да еще в присутствии хозяина, есть милый грузинский обычай? Алексей исподлобья посмотрел на Горбаса аль-Баиндура и поразился произошедшей в нем перемене.
– Картли? – едва слышно прошептал шах. Глаза владыки Ирана подернулись томной поволокой.
– Картли,– согласно тряхнул головой Вано.
– Гиви? Эристави?
– Вано…– джигит захлопал глазами,– Эристави. Гиви мой отэц.
– Сыно-о-ок!!! – Из глаз шах-ин-шаха Ирана брызнули слезы. Он поднялся с подушек, просеменил к джигиту и зарыдал на его груди.– Картли… царица Тамар… ты ее давно видел?
– Савсэм нэ видэл,– честно признался оторопевший колдун,– мой отэц видэл. Каждый ночь. Пастэлничай был… да…
– Как он меня гоня-а-ал!!! – восторженно заорал Горбас аль-Баиндур.– Представляешь, и под тахтой прятался, и в окошко прыгал! Сынок!!!
Вано неловко погладил шаха по спине.
– Слюшай, отэц, ты нэ прав. Грузинский жэнщин – вэрный жэнщин! Гиви мой отэц, да?
– Твой, твой…– успокаивающе замахал руками шах и внезапно рявкнул: – Вина!!! Всего самого лучшего для моих дорогих гостей!
В покои шаха немедленно ввалилась толпа слуг. Они оперативно раскатали перед гостями пестрый пушистый ковер, заставили его яствами, навалили вокруг кучу шелковых подушек и испарились.
– Садись, дорогой… ну и вы тоже.– Шах небрежно махнул рукой сватам.– Сейчас мы с тобой «Сулико» споем, молодость вспомним. Вах, какой у тебя горячий отец! Как его драгоценное здоровье?
Слегка обалдевшие сваты послушно плюхнулись на шелковые подушки. Только Ара упорно продолжал сидеть на голом полу, отсчитывая отведенные кунаку минуты.