Пракс, задумавшись и чуть прихрамывая, направился к выходу.
— Ой, чуть не забыл, — обернулся он, — синхронизирующие нейроошейники. Не хотелось бы, чтобы они покалечили друг друга раньше времени, они, говорят, воюют…
— Ага, наверно выясняют, кто из них уродливее, — доктор засунул в рот очередной пирожок. — Жря откажыважся, хорошие пирожки!
Люм очнулся. Обычно он посыпался медленно, с наслаждением разгибая конечности и поочередно открывая глаза, прислушиваясь к окружающим звукам, чтобы, еще не видя, угадать, что происходит рядом. Люму никогда не надоедало наслаждаться этой своеобразной игрой.
Сейчас словно кто-то резко включил его. Вокруг тишина. В полумраке угадывались прутья решетки. И больше он не видел ничего. Он вообще странно видел. Наверное, все дело в темноте. Ронги не очень хорошо видят в полумраке. К тому же, у него ужасно ломило и жгло все тело, и никак не получалось сосредоточиться.
— Лучше бы меня сожрало ваше гнилое болото, чем видеть все это, — раздался чей-то голос.
Смысл этих слов плохо дошел до Люма, но вот звуки знакомого голоса заставили его затрепетать. Это был голос ронга. Правда, слова он произносил как-то необычно, но главное — рядом был ронг!
Люм попробовал развернуться в ту сторону целиком, но тело едва слушалось, да и болью словно разрывало на мелкие кусочки. Люм собрался и повернул только руку, но почему-то ничего не увидел. Это удивило и немного испугало его. Неужели он получил ранение и потерял глаза на конечностях?!
Страшась того, что сейчас может увидеть, Люм поднес руку к телу. И тут случилось необъяснимое. Рука была там, где всегда находили его глаза — посередине туловища, он чувствовал это. Но Люм смотрел на нее сверху! Рука была высохшей, покрытой глубокими трещинами-шрамами и вместо пяти имело всего три пальца.
Рука талрака!
— А-а-а-ш-ш-с-к-р-р!
Люм закричал, но вместо крика услышал лишь сухой треск, напугавший его еще больше.
— Да заткнись ты! Мне куда противнее твоего, — раздался сбоку все тот же голос.
Что-то зашуршало, и перед Люмом появился ронг.
— Мне кажется, я все же утоп в том болоте. И сейчас гнию и разлагаюсь на самом дне твоей поганой планеты.
Люм с ужасом узнал этого ронга. Вернее, узнал это тело — свое тело. Но если он стоял сейчас перед собой, то кто же теперь сам Люм?!
Теперь и Люму показалось, что и он умер. Сбылся его самый страшный кошмар — он превратился в талрака. Точно! Умер и превратился в талрака. А ведь он давно говорил, что эти высохшие твари — мертвецы. Говорил, а над ним смеялись.
— И я! Я тоже умер!
От нахлынувших чувств Люм вскочил и почти не почувствовал боли. В голове по-прежнему царила сумятица. Не получалось выделить ни одной четкой мысли, но он точно знал, что срочно должен связаться со своим командиром. Ведь это так многое меняло. Осознание этого заполнило его целиком.