Потом он призадумался: а поверят ли ему, ведь он теперь выглядит как талрак. Потом Люм вспомнил, что он заперт в клетке наедине со своим прежним телом и последнее, что он помнит — окутывающий его белый свет. Люм запутался и плюхнулся обратно.
— Мы оба живы, хотя я и предпочел бы умереть, — ронг сел рядом, сложив под себя и руки и ноги.
— Но если я жив, то кто я теперь? — собственные слова неприятно царапали Люму слух, такими скрипучими и сухими они получались.
— Ты — дурак, каким и был. Только теперь у тебя более совершенное тело — мое тело. А вот мне не повезло — на меня нацепили твою гнилую шкуру.
Люм попробовал представить себя, как кто-то сначала срезал с него плоть, а потом натянул ее на талрака. Получилось не очень. И уж совсем не получилось представить, как кто-то сумел втиснуть его в тощее тело талрака.
— Знаешь, о чем я сейчас думаю? — Рафхат ощупывал что-то пересекавшее головогрудь его нового тела.
— Как они это сделали? Или кто они? А может, как сообщить обо всем нашим? — Люм вывалил сразу все, что занимало его самого.
— Нет. Нет, я размышляю, если я убью твое мерзкое тело, ты так и останешься жить в моем? Или мы сдохнем вместе?
— Я… я… Не надо!
— А я не сказал, что убью. Я только думаю об этом.
Талрак смолк, и Люм боялся снова заговорить с ним. Он тихонько сидел в своем углу и привыкал к новому телу. Боль понемногу отступала, и сознание прояснялось. Теперь он отчетливо видел в темноте. Сначала Люм не обратил внимания, но сейчас это стало очевидно — его новые глаза отлично видят в темноте. Он был уверен, что цари вокруг кромешная тьма, он все равно прекрасно бы видел.
Люм осторожно поднялся на ноги и попробовал сделать шаг. Отчего-то не получилось. Он недоуменно посмотрел вниз, вернее, по привычке опустил вниз руки. Пришлось напомнить себе, что теперь для этого ему надо склонить голову.
Не переставая пытаться сделать шаг, Люм увидел, что глупо барахтает в воздухе нижней парой рук. Пришлось закрыть глаза и на ощупь отыскивать у себя ноги. Ему показалось, что если он их потрогает, то это придаст ему импульс почувствовать их.
Он трогал ноги талрака. Нет, свои ноги и потихоньку проникался тем отвращением, которое только что высказывал ему Рафхат, очнувшийся, судя по всему, значительно раньше.
— А вот и я! Как самочувствие?
Люм подпрыгнул от неожиданности, даже не заметив, что внезапно обрел способность шевелить ногами. По ту сторону решетки стоял незнакомец. И дело не только в том, что Люм не знал, кто это, но он даже не предполагал, что на свете могут быть такие существа. У него была голова, руки, правда только две, ноги — все как у талрака, но в то же время он был толстый, словно ронг.