По толпе пробежал испуганный вздох, бабы зашептались, принялись украдкой креститься.
– За пособничество партизанам, за укрывательство или иную доказанную помощь виновные будут караться смертной казнью. – Голос Захара плыл над головами селян поминальным звоном. – Если у кого-то из вас есть важная информация, касающаяся партизан или их пособников, герр лейтенант с вниманием ее выслушает. – Он замолчал, по-холуйски склонился к Фишеру. Тот сказал еще что-то, снова, точно кнутом, щелкнул по ладони перчатками.
– Герр лейтенант спрашивает, не желает ли кто-нибудь прямо сейчас оказать содействие? – Захар снова обвел односельчан внимательным взглядом.
Толпа снова зашумела, дружно отхлынула от крыльца, но, напоровшись на автоматные дула, замерла.
– Малую Слободу помните? – спросил Захар многозначительно.
– А как же забыть-то такое? – послышался стариковский голос. – Всю деревню сожгли ироды.
– И вас сожгут! – обрубил староста. – Герр лейтенант настроен очень решительно. За каждую партизанскую диверсию расплачиваться будет мирное население. Чтобы неповадно было.
От этих его страшных слов бабы и детишки заголосили. Мама ахнула, крепко-крепко сжала Асину ладонь, сказала шепотом:
– Не пущу больше. Что хочешь делай, а я не пущу. Слыхала, что этот нелюдь сказал?
Ася ничего не ответила, лишь молча пожала плечами. Фашистов она не боялась, а силой ее никто не удержит.
Они попытались удержать, не пустить. Сначала мама не пускала из хаты, умоляла, уговаривала, просила одуматься. Потом Захар. Захар встретил Асю на опушке, вынырнул из-за хмызняка, схватил за рукав:
– Сдурела, девка? – Цыганские глаза наливались кровью и от этого делались еще чернее и страшнее. – Ты разве не слыхала, что я говорил?!
– Слыхала. – Ася дернулась, высвобождаясь.
– Так чего ж тебя, шальную, на болото опять несет? Что там, на том болоте? – Захар не ослабил хватки, подтянул поближе, спросил свистящим шепотом: – К нему рвешься? К летчику?
– Не твое дело! – Солнце было уже высоко, время уходит, а она тут разговоры разговаривает.
– Они ж не шуткуют, Настасья! – Перекошенное яростью лицо Захара было все ближе и ближе. – Они ж тебя повесят, если узнают!
– А они узнают? – спросила она, глядя прямо в бешеные Захаровы глаза. – Кто им скажет? Ты?!
– Ты меня не знаешь. – Он покачал головой, разжимая пальцы. – Ты людей не знаешь. Живешь, точно в сказке, а мира вокруг не замечаешь. Изменился мир, Аська! Другие нынче в нем хозяева, и хозяевам этим лучше не перечить.
– Вот ты и не перечь! – Ася отскочила от Захара. – Тебе холуем сподручнее, а я так не могу.