В этот день ему не хотелось раздражаться, не хотелось ни на кого сердиться и думать о неприятном, хотя только что в офис заглянул Влад Саранцев, а уж Влад Саранцев умел портить ему настроение как никто другой. Но на этот раз именно Влад принес радостную весть: из Норвегии приезжает представитель фирмы на переговоры о метаноле.
Вообще-то Климову не нравилось, что Влад проявляет повышенный интерес к проекту, но пришлось признать, что в данном конкретном случае Саранцев и вправду ему помог. Сыскал клиента. И даже обычных комиссионных не потребовал.
«Мы еще поглядим, что за клиент, – мысленно одернул себя Климов. – Странно, очень странно, что он не стребовал комиссионные. Будем держать ухо востро».
Но ему так хотелось радоваться! Он был хозяином внедренческой фирмы. По российским меркам его бизнес можно было назвать средним, даже на грани малого, по-старинному он считался бы купцом второй гильдии, но этот бизнес вполне процветал, тьфу-тьфу-тьфу. Только об одном Климов искренне сожалел: до сих пор приходилось внедрять западные изобретения у нас. Движение шло исключительно в одну сторону. И вот – в кои веки раз! – выпал случай внедрить что-то наше у них.
Светочка пошла на вторую попытку и получила зачет.
– Бюро на проводе, – послышался в интеркоме ее голосок.
Строго говоря, позаботиться о переводчике могла бы сама Светочка: это была ее прямая обязанность. Но Климов уже не раз нарывался на ее полную неспособность что-либо сделать толком и предпочел не рисковать. Он и гостиницу норвежцу сам бронировал, и сейчас сам взял трубку и договорился, чтобы прислали переводчика во вторник к одиннадцати.
По наводке Влада Саранцева он давно сотрудничал с этим агентством (Светочка предпочитала говорить и, главное, писать «бюро»: в слове «агентство» было слишком много букв), и оно его никогда не подводило, но Климов все-таки трижды повторил, что переводчик нужен в следующий вторник к одиннадцати. У него в офисе.
Его заверили, что будет. Он попросил дать переводчику заранее составленный проект соглашения вместе с техническим описанием процесса, чтоб подготовился по терминологии и не «плавал» на переговорах. Такое тоже уже бывало. Присылают гида, способного провести «гостей столицы» по Москве и поговорить на общие темы, а тут конкретика, да притом техническая. Не говоря уж о юридической.
Но ему сказали, что пришлют того же самого человека, который переводил техническое описание. Ладно, подумал Климов, если норвежцы на это техописание клюнули, значит, переведено толково.
* * *
Климов заложил руки за голову и откинулся в кресле. Надо было заняться текущей работой, ее никто не отменял, но он позволил себе минутку на передых. Всякий раз, как ему хотелось уволить Светочку, вспоминалась мать. Не ее, его мать. Маруся Климова, как он иронически ее называл именно потому, что она не имела ничего общего с роковой героиней песни «Мурка». Вот разве что имя. Ее и вправду звали Марией. Только она не была ни блатной марухой, ни красноперой опершей, внедренной в банду. И разных там колец-браслетов, а также шляпок и жакетов ей никто не покупал. Она была обыкновенной Мариванной, толстой и некрасивой.