Виктория с тех пор, как поселилась в этом доме, стриглась в ближайшей парикмахерской за тридцать копеек. Ну, ладно, это, допустим, преувеличение, деньги и при советской власти менялись. Но когда советская власть кончилась…
Она не сразу догадалась, что заботливый Володя договорился в парикмахерской, чтобы с нее по-прежнему брали тридцать копеек. Несколько раз парикмахершам – у Виктории, разумеется, никогда не было «своего мастера», стриглась у первого попавшегося, – удавалось ее провести. Ее подстригали, просто укорачивали ее седые, жидкие и тонкие волосы, она закалывала их полукруглым гребнем – еще костяным, не пластмассовым! – и уходила. Ей-богу, больше тридцати копеек это не стоило.
Но когда начались все эти тысячи… Это называлось инфляцией. Виктория догадалась и перестала ходить в парикмахерскую. У нее и монеток-то прежних не осталось – тридцать копеек набрать. Отросли космы. Купить шпильки? Заколки? А где? Можно спросить у Асташовой, она всю жизнь с пучком ходит, но Виктории гордость не позволяла. Она нашла дома черную круглую аптекарскую резинку и стала стягивать волосы в хвост на затылке. Но передние пряди оказались слишком короткими, они неряшливо вылезали из-под резинки, Виктория не знала, что с ними делать.
И тут подросла Полинка. Такое солнышко! Виктория садилась на табуретку посреди комнаты, под табуретку предусмотрительно подстилали старую газету… Чик-чик и готово. Правнучка стригла не хуже парикмахерши. Аккуратно, ровно, как по линейке. И папиросы «Казбек» научилась где-то доставать. Успокоенная привычной стрижкой Виктория вытряхивала из пачки папиросу, ловким жестом, сразу двумя руками, ломала крест-накрест мундштук и блаженствовала.
Полинка чрезвычайно далека от политики, от капитализма-социализма-коммунизма, и в то же время нет в ней ничего ненавистного Виктории, буржуазного, того, что она называла «мещанством». Виктории даже казалось, что девочка немного похожа на нее. Ну, не внешне, разумеется, не дай бог никому быть похожей на нее внешне, но по духу, по складу характера. Такая же несгибаемая, прямодушная, бескомпромиссная. Такая же независимая, равнодушная к тряпкам и финтифлюшкам, готовая довольствоваться малым и самым простым.
Виктория точно знала, что в Полинке нет ни единой хромосомы Полонских, поэтому духовное сродство трогало ее еще больше.
Правда, Полинка очень уж увлекается всеми этими новомодными штучками: компьютер, Интернет, сотовый телефон… Виктория всей душой была за прогресс, но новомодные штучки ее пугали. Какая-то неслыханная вольность! Нажимаешь кнопку – раз, и ты в Австралии. Или в США. Все известно, все доступно, никаких тайн.