— Да?
— Вы уже предложили за кого-нибудь свою цену?
Он покачал головой.
— Нет, но собираюсь.
— За кого?
— Вот за этого. — Маркиз указал на выводимого великолепного гнедого и поднял свой лист с информацией так, чтобы Генри мог видеть его.
— Фараон, — прочитал мальчик, и снова оглядел жеребца. — Он быстро бегает, не так ли? — с восхищением произнес он.
— О Боже, — прошептала Энджел, и, вздохнув, прислонилась к перилам, опершись подбородком о сложенные руки. — Он превосходен.
Джеймс обнаружил, что несколько отвлекся от лошади.
— Возможно, однажды вы сможете прокатиться на нем.
Девушка повернула голову и посмотрела на него.
— Он пока еще не принадлежит вам, — заметила она.
— Но будет принадлежать.
— Пока это самая большая глупость из тех, что я слышала в этом Сезоне, — с усмешкой сказала Энджел.
Джеймс рассмеялся.
— А что может быть на втором месте по самым большим глупостям, моя будущая кузина? — прошептал он, приподнимая бровь.
— Все, что произносит Персиваль Элкотт, — быстро ответила она. Джеймс приложил руку к сердцу.
— Я не знаю, чувствовать ли мне себя польщенным или оскорбленным своим местом в этой классификации.
— Милорд? — поинтересовался Генри с другой стороны. Анжелика наморщила носик.
— Вы правы. Персиваль Элкотт намного глупее. Извините.
— Милорд, — запротестовал Генри, потянув его за рукав, — они предлагают цены!
Джеймс одернул себя и огляделся. Улыбаясь, он вручил свернутый в трубочку лист с информацией Генри.
— Помаши этим в воздухе, когда я скажу тебе, — проинструктировал он.
— Обязательно, сэр!
Аукционист выкрикнул сто фунтов, уже непомерно высокую цену, и маркиз кивнул. Генри покорно взмахнул бумагой в воздухе, и Джеймс поднял руку.
— Сто фунтов от маркиза Эббонли, — прогудел аукционист. — Услышу ли я сто двадцать пять?
— Сто двадцать пять, — послышалось с другой стороны загона.
— Ух-хо, — пробормотала Энджел. — Пятый граф Брэнфорд хочет получить вашего гунтера[8].
— Что ж, он не сможет получить его, — ответил Джеймс и кивнул Генри.
— Сто пятьдесят от маркиза Эббонли. Я слышу сто семьдесят пять?
— Двести, — проревел Брэнфорд.
— Триста, — прошептал Джеймс до того, как аукционист смог повторить это число.
Генри вытянулся во весь рост.
— Триста! — закричал он.
Толпа затихла, слышался только выжидательный шепот.
— Триста пятьдесят, — выкрикнул граф, слегка враждебно глядя на Джеймса.
— Четыреста, — ответил Джеймс, и Генри громко повторил эту сумму.
— Это весьма высокая цена, вы так не думаете? — прошептала Анжелика, ее рукав коснулся его рукава.
— Я хочу его, — тихо ответил Джеймс.
— Вы хотите жеребца или не хотите, чтобы Брэнфорд заполучил его? — произнесла она в ответ.