Но однажды я услышала его… Равви… Он говорил о вещах простых и понятных: о добре, любви и прощении… О многом другом, что казалось таким незатейливым, почти банальным, но что становилось вдруг самым главным… И мне казалось, что он читает мои сокровенные мысли… Я слушала и смотрела на него, и вдруг разрыдалась как девчонка. А когда он взглянул на меня, и мне захотелось убежать прочь, но я словно приросла к земле. И вдруг он подошёл и погладил по голове, как ребёнка… Он заговорил со мной по-доброму, как с равной, будто я была его сестрой или другом… И я пошла за ним, и готова идти хоть на край света…
Её поникшие плечи дрогнули, волосы разлетелись от внезапного дуновения ветра, обнажив беззащитно-белую шею, голова склонилась, и теперь я вовсе не видел её лица. Мне отчаянно захотелось оградить кольцом объятий от этого мира, огромного и жестокого, подхватить и унести туда, где я мог бы заботиться о ней и защищать от всего, что могло стереть тихую улыбку с её тёплых мягких губ. Но что-то сковывало мои движения, превращая руки в ненужные плети, отяжеляя язык банальными фразами, не несущими ничего, кроме пустоты.
Я пошёл к двери, но на пороге приостановился.
– Знаешь, мне наплевать, чем ты раньше занималась. Я и сам никогда не был святым. И, пока я здесь, я никому не позволю тебя обидеть.
– Это ни к чему. Я сама должна жить так, чтобы никому не хотелось меня обижать. Кулаками ничего не добьёшься.
– Иногда результата можно добиться только так, – твёрдо сказал я. – К сожалению. Я не стану стоять и слушать, как какой-то пьяный козёл оскорбляет женщину. И никто бы не стал, если он – мужчина.
– Мужественность определяется не величиной кулака. – Не менее твёрдо выговорила Магдалин. – Не в обменах ударами настоящая сила. Вначале было Слово… Слово может быть лекарством и оружием. Оно может ранить больнее кинжала и исцелить лучше лекаря. Достаточно подобрать нужные слова, и кулаки не понадобятся.
– Я не знаю таких слов. Боюсь, что их вообще мало кто знает. По крайней мере, там, откуда я пришёл.
– Тогда почему ты так хочешь вернуться туда? Из-за девушки, на которую я похожа?
– Ты на неё не похожа. Я хотел сказать, не внешне… Ты совсем другая… И я уже не уверен, что хочу вернуться.
– Осторожно… – Её голос дрогнул. – Не стоит так говорить. Это нехорошо, нечестно… Не по-мужски…
Она упорно не желала повернуться. Но странно: мне было проще разговаривать с её затылком. А взгляд сковывал язык.
– Почему? Я всего лишь хотел сказать, что ты – самая удивительная женщина, которую я встречал когда-либо…