— Жить вместе непросто, — замечал Оливер с чарующей улыбкой. — Мне еще многое следует в себе изменить, чтобы стать достойным тебя, моя дорогая. — И он галантно склонялся, легко целовал кончики ее пальцев, не забывая отметить безупречный маникюр.
— Ты идеальный мужчина, — таяла Изабелла, смущенно опуская ресницы. — Не надо пока ничего менять…
— Не согласен, — шутливо качал он головой, притворно хмуря брови. — Не забывай, я больше чем на десять лет старше, и я не хочу, чтобы твои друзья считали, что ты вышла замуж за старика. Я займусь собой, сброшу вес, стану бегать по утрам. А то все за рулем или в офисе в кресле…
Изабелла не возражала… А предлагать совместные спортивные мероприятия она не рискнула — слишком уж болезненно Оливер относился к незапланированному им самим действу. Он любил все держать под контролем — и это лишний раз напоминало Изабелле о его мужественности, настойчивости и надежности.
Встречались они не слишком часто — один-два раза в неделю. Если в самом начале их романа Изабелле это казалось вполне естественным, то со временем стало вызывать безотчетное глухое раздражение. Даже тоску. Из-под пера Изабеллы начали выходить одна за другой какие-то пронзительные песни: «В поисках любви за облаками», «Милый, ты ушел — куда?», «Я вновь играю роль твоей любви: еще твоей, но брошенной, но бывшей».
Первой забила тревогу Стелла:
— Бель, как это понимать? От нас ждут чего-то жизнеутверждающего, энергичного. У меня заказы уплывают, потому что мне нечего предложить. Кто станет это слушать? Неподходящий формат, очень неподходящий… Что-то случилось? Откуда такая меланхолия?
Вопрос, что называется, в точку. Не единожды Оливер издевательским тоном заявлял Изабелле, что она выплескивает в музыке собственные комплексы. Она лишь отмалчивалась, опасаясь ранить его самолюбие. Изабелла признавалась себе: ни о каком наслаждении в общении с Оливером давным-давно и речи нет. Все повторялось размеренно и лениво, иногда он уезжал домой сразу после ужина, ссылаясь на неотложные дела, важные встречи или просто на желание выспаться после тяжелого дня. Прямо сказать Оливеру о том, какой червячок ее точит, Изабелла так и не решилась. Может быть, надеялась, что он услышит ее песни и сделает правильный вывод? Но ничего не последовало. Ему было некогда. Тем более относиться серьезно к подобной музыке Оливер считал ниже своего достоинства.
По представлениям Изабеллы, влюбленный мужчина должен вести себя иначе. Его раздражали любые попытки выяснения отношений. Хотя он по-прежнему часто признавался Изабелле в любви, но делал это теперь как-то безэмоционально, почти равнодушно.