— Человеческая натура так устроена, что ко всему привыкает. К тому же Сельпрен препарирует нам сотню тел ежегодно, это профессионал.
Журдан так и не смог привыкнуть к цинизму прокурора.
Внутренние органы Фабра теперь разложены по смежным мискам. Сельпрен ввел зонд, чтобы проследить путь пули.
— Пуля вошла спереди и пробила верхнюю часть левого легкого, продолжив путь, она вызвала костное раздробление в области лопатки, ключицы и плечевой кости.
Перраш не вынес последних уточнений хирурга и вынужден был отправиться в уборную. Едва он вышел, как Пуаре не удержался от колкого замечания:
— Вот он, знаменитый парижский полицейский! Я думал, он покрепче.
Сельпрен продолжал:
— Я констатирую лицевую гиперемию… Цианоз… Полость рта заполнена денежными купюрами. Исследование трахеи также свидетельствует о наличии этих купюр, которые закупорили дыхательные пути и повлекли смерть от удушья. — Он повернулся к застекленному проему: — Кто из вас может подойти подтвердить повреждения?
Надя Маджер сидела за письменным столом. Она сняла трубку и набрала номер мэтра Фолласа, нотариуса в Бордо. Кюш и Мартен сгорали от нетерпения. Надя включила громкую связь, чтобы они могли слышать.
Раздались долгие гудки.
— Надеюсь, Андре дал нам нужного нотариуса.
— Сейчас узнаем, Мартен.
На другом конце линии кто-то снял трубку.
— Алло, мэтр Фоллас?
— Он самый.
— Я — лейтенант Маджер из судебной полиции.
— А-а… добрый день, лейтенант, я ждал вашего звонка, рядом со мной один из ваших коллег, он рассказал мне о ситуации.
— Месье Антуан Шане действительно был одним из ваших клиентов?
— Да, нотариальная контора вела его дела в течение многих лет.
Кюш поднял большой палец, не спуская глаз с Нади.
— Он оставил завещание?
— Да, действительно, у меня есть завещание, которое он вручил мне в феврале две тысячи третьего года.
— Мой коллега должен был передать вам судебное постановление.
— Все в полном порядке, завещание передо мной… Хотите, чтобы я вскрыл его?
— Пожалуйста.
— Очень хорошо, я вскрываю конверт…
Кюш с удовлетворенным видом смотрел на своих коллег. На этот раз расследование продвигалось гигантскими шагами.
— Исход дела еще неясен.
— Итак, я читаю: «Я, нижеподписавшийся Антуан Шане, проживающий в Сент-Эмильоне, на улице Пренс-Фери, в доме номер пять, завещаю все свое имущество господину Андре Казимиру Луи Этьенну, родившемуся десятого июня тысяча девятьсот пятьдесят пятого года в Гренобле, ныне проживающему в моем доме.
Составлено в Сент-Эмильоне двадцать первого февраля две тысячи третьего года». Как видите, это довольно коротко, но вполне определенно.