В течение восьми месяцев осужденные прятались в колодце своей гостеприимной хозяйки. По доносу ее арестовали, судили, и она разделила судьбу заговорщиков — была гильотинирована 2 термидора II
>[7] года. Ныне ее мужество обессмертила эта узкая улочка, над которой время, похоже, не властно.
Добравшись до места, Кюш остановился перед металлической дверью. Это задний вход в дом священника. Все казалось нормальным, однако одна вещь его заинтриговала. Почему у двери, которой никогда не пользовались, были тщательно смазаны петли и почти новый замок? Кюш взялся за витую ручку и попытался повернуть ее, но дверь оказалась запертой. В задумчивости он продолжил осмотр. Полицейский принадлежал к той категории людей, которые испытывают потребность шагать, чтобы привести мысли в порядок. Погруженный в свои думы, он брел по крутым улочкам Сент-Эмильона, не обращая внимания на чету англичан, фотографировавших старый рынок на холме Тант. Ноги сами привели его на площадь Букейр. Это был базарный день, и на площади толпился народ. Царил невообразимый беспорядок. Нагромождение мешков свидетельствовало об активной местной торговле. Смешиваясь, запахи более или менее удачно соседствовали: дыни, помидоры, клубника, сыры. Пальма первенства принадлежала торговцу жареными курами: запахи птицы с тимьяном были способны возбудить аппетит у любого человека, когда часы показывают без четверти двенадцать. Торговцы громко зазывали покупателей. Очутившись посреди прилавков, Кюш уже взял протянутое ему печево, когда звуки мелодии «Янки Дудл» нарушили ход его мыслей. Он достал мобильный телефон. Пришло sms-сообщение: «Зайдите в мэрию, я там до полудня. Ж. Турно». Он посмотрел на часы, уже без десяти двенадцать. Чтобы добраться до мэрии, ему понадобится не более пяти минут.
За столом в приемной мужчина старательно заполнял какие-то бланки. Это был Мариус Пульо, сухопарый верзила с желтоватым, чуть ли не желтушным цветом лица. В тридцать восемь лет в его волосах уже появилась проседь. Слегка наклонив голову, он тщательно выводил буквы, затем аккуратно положил ручку рядом со стопкой бумаг. Взгляд его был ясным, а в мягком голосе слышался юго-западный акцент.
— Добрый день, я капитан Кюш, меня ждет мадемуазель мэрша.
— Минутку, я узнаю, может ли она принять вас.
Он взял телефонную трубку и, не спуская глаз с полицейского, обменялся несколькими словами, сводившимися к «да», «хорошо», «очень хорошо, мадемуазель мэрша». Точным движением он положил трубку на место:
— Наверху, направо, дверь в глубине коридора.