— За твое счастье, Дунюшка!
Девушка ответила нежной улыбкой.
— Пейте на здоровье!
Никифор, больше всех выпивший медовухи, раскис:
— Хорошие вы мои! Мы с вами проживем… Как родные, будем жить… Вот как!
— Ежели к нам с добром, так и мы добрые, — говорил Давыд. — Вон мы с женой сорок лет прожили, как с катушки скатились…
Заговорили и молчавшие до того его сыновья.
— У нас в куренях один углежог в кучёнок провалился, еле живого вытащили.
— Все одно помрет мужик, шибко обжегся.
— Вы хоть ради новоселья-то не болтали бы про такое, — рассердился Давыд. — Нешто другого разговора нет.
Мясников пил и не пьянел, только становился еще мрачнее. У Андрея слегка кружилась голова.
Женщины тоже выпили медовухи и сели рядом с мужьями за стол.
— А тебе, Дуня, и места нет? — пожалел Никифор. — Садись со мной рядом… Нет, не садись — у меня невеста есть. Палашкой зовут…
Дуня села рядом с Андреем, Давыд глянул на нее с гневным изумлением и даже крякнул: «Это что же за бесстыжая!» Но ради праздника не сказал ничего.
«Точно свадебный пир», — подумал Андрей.
Он ощущал рядом теплоту девичьего тела и с нежностью думал:
«Не ты ли моя суженая, с кем идти мне рука об руку всю жизнь до гроба?»
Дуняша как будто угадала его мысли, повернулась и быстро шепнула:
— Не гляди на меня; тятенька гневается.
Давыд переводил взгляд то на дочь, то на Андрея: ему по душе был этот ловкий и сильный парень, он бы с радостью отдал за него дочь, но вот беда: кто он таков, не известно, сегодня здесь, а завтра ищи его, как ветра в поле. А проклятая Дунька глаз с него не спускает. Надо дать ей острастку!
С этой мыслью он тяжело поднялся из-за стола, за ним поднялись и сыновья. Дуня осталась убирать остатки еды.
— Выходи за меня замуж, Дуняша, — сказал Андрей, обнимая девушку за плечи. Она спрятала у него на груди счастливое лицо.
Никифор похрапывал, прислонившись к стене и опустив голову на грудь. Мясников забрался на полати. Весь день он не проронил ни слова. Андрей догадывался о причине его тоски. Однажды кузнец рассказал ему, как он поженился и стал жить во вновь отстроенной избе, как явился смотритель с заводов Походяшина и приказал отправляться на Богословские заводы. Кузнец отказался. Его хотели взять силой. Он убил смотрителя и бежал, оставив навсегда и дом и жену.
На другое утро Андрей пошел на половину, где жил Давыд. Старик надевал бахилы, а Дуня затапливала печь.
Андрей молвил напрямик:
— Дедушка Давыд, благослови свою дочь на брак со мной.
Давыд поглядел исподлобья и долго молчал.
— Не нашего ты корню человек. К крестьянской работе непривычен. Жить в лесу не станешь… Пошто сомустил девку?