Глядя на широчайшие газетные листы, можно было подумать, что Россия, бедная, больше всего страдает не от войны, а от несварения желудка, от подагры, мигрени и от выпадения волос.
Шатров гневно фыркнул:
- Шуты гороховые!
Впрочем, недалеко ушли от всего этого объявления и зазывы высших представителей "общественной мысли", искусства и литературы. Знаменитый поэт Бальмонт разъезжает из города в город с одною и тою же лекцией: "Мировые гении как певцы любви". А вот известнейший лектор по всем вопросам, народник, эсерствующий Поссе: "Душа женщины. Есть ли у женщины душа? Отрицательный вывод Вейнингера. Женщина у Гюи де Мопассана. Женщина и Дьявол..."
А в театрах сплошь - арцыбашевщина: "Натурщица", "Змейка", "Ревность" да "Ночь любви".
- А это не угодно ли?! Что там твой Родичев, Милюков! - И, сказав это, Кедров показал собеседникам большую, всем примелькавшуюся рекламу: пышногрудая красотка, с волосами неимоверной длины и густоты, сбегающими целым власопадом по ее плечам и спине, прямо-таки одетая ими, стоит в соблазнительном полуобороте и взывает: "Я, Анна Чилляг". А далее, буквами помельче: что еще недавно она была чуть ли не лысой - так выпадали волосы! Но вот наконец обрела благодетельное средство для ращения их, и смотрите, мол, это - портрет мой, какая я теперь стала. Каждая женщина может стать обладательницей таких же волос. Пришлите только по указанному здесь адресу почтовым переводом (можно марками) означенную здесь скромную сумму, и вам выслано будет то средство, которое спасло меня от отчаяния.
И верили, и слали со всех сторон матушки-Руси. И не знал в то время никто, что не было, никогда не существовало никакой Анны Чилляг, а был проходимец, да еще и лысый, придумавший ее и ставший за время войны миллионером.
Шатров сквозь слезы гнева рассмеялся:
- Вот, вот: "Я - Анна Чилляг!" В этом все и дело! Сплошная Анна Чилляг. О, проклятые! И этот Гришка... Правильно сказал Гурко: "Мы склоняемся перед властью с хлыстом, но не хотим власти, которая сама под хлыстом!" Кретин в короне!
И Шатров, расхаживая по залу, принялся - в который раз! - громить царя, великих князей, Штюрмера, казнокрадов, купечество, мародеров тыла. Внезапно он приостановился, сжал кулак и, обратившись к Кедрову и отцу Василию, сказал:
- Дайте мне власть: я знаю, что надо сделать, чтобы прекратить всю эту вакханалию грабежа, банковских спекуляций, взяток на железных дорогах!
Кедров искоса глянул на него:
- Любопытно... выслушать твой проект, Арсений.
- Проект простой. Поставить на откидную вагонную платформу три виселицы...