Бостром взял на себя “жертву”. Воспитал чужого “графчика”. Создав ему тем самым моральную проблему на всю оставшуюся жизнь.
Кто только не изгалялся над происхождением Алексея Толстого, над его “якобы графством”! “Генеалогия, — пишет Алексей Варламов, — наука на любителя”. О, в таких случаях “любителей” всегда множество! В том числе и таких авторитетных, как Роман Гуль, дописавшийся до того, что в семье Николая Толстого “гувернером был некто Бострем (так! —П. Б.), с ним сошлась жена графа и забеременела. Толстой был человек благородный <…> и покрыл любовный грех жены: ребенок родилсяформальнокак его сын — Толстой”.
Эту версию Романа Гуля, а также Нины Берберовой Алексей Варламов беспощадно разоблачает. Бостром (а не Бострем) был не гувернером, а тоже помещиком, хотя и бедным. И вообще, все было как раз наоборот. Бостром “покрыл грех” Толстого.
Но в любом случае от романного душка (именно душка!) никуда не денешься. Юрий Оклянский сравнивал эту историю с “Анной Карениной”, Алексей Варламов предлагает вспомнить “Сагу о Форсайтах”. Но проблема в том, что история эта, если отвлечься от ее страшной и пронзительной жизненности, именно бульварный роман. То есть такой роман, в котором нет ни грамма правды, но который выжмет слезу у “нещасной” простой читательницы.
И это не могло не преследовать Алексея Толстого, обладавшего мощным и, несомненно, благородным эстетическим чутьем. Как и то, что шестнадцати лет от роду, будучиформально Бостромом, он отправился к своемунатуральномуотцу с тем, чтобы тотформальноего узаконил как графа Толстого. Которому, в конце концов, предстояло стать еще и “красным графом”…
Наверное, самой интимной вещью Алексея Толстого была его сказочка о Буратино. Ну, может быть, после “Детства Никиты”. Сказочка забавная, но страшная изначально. Взяли и выстругали человечка неизвестно зачем. То ли добрый папа Карло, то ли пьяный Джузеппе. Человечка с вечно торчащим носом.
В соединении с писательским даром и острым эстетическим чутьем это и породило “гремучую смесь” под именем Алексей Толстой. В сравнении с этим даже его “красное графство” — пустяк. Еще одна крупинка в “гремучую смесь”.
Алексей Варламов избрал правильный путь описания этой жизненной драмы. Не холодный и не горячий. И, что самое главное, не романный. Это было бы уже слишком.
Я думаю, главное достоинство его книги в том, что она написана очень спокойным языком. Таким, каким о драме Алексея Толстого сможет рассказать своим ученикам обыкновенная учительница.
Что же касается “патента на благородство”… Не будем ломиться в открытую дверь. Алексей Толстой, конечно же, заслужил этот патент лучшими страницами своей прозы. И если кто-то это отрицает, то тут уже проблема его собственного благородства.