Мэри иногда казалось, что начало этой беде положила она, она сама.
Как ужасно вспоминать…
Некоторое время Мэри была уверена, что ей сошла с рук та маленькая шалость в детской комнате. Появись отец пятью минутами позже, он застал бы любовную сцену вроде тех, которые запечатлены в его незабываемой коллекции! А так… ну, съехало на сторону декольте у дочери, ну, расстегнут ворот мундира у Барятинского – прискорбно, конечно, а все же ничего ужасного! Мэри ожидала, само собой, серьезного разговора, может быть, даже брани, хотя не могла припомнить, когда бранился отец на детей, тем паче – на любимую дочь, однако несколько дней вообще не было даже намека на разговор. Барятинский при дворе не появлялся, говорили, что он включен в состав свиты наследника и, как и сам Александр Николаевич, спешно готовится к поездке. Само по себе это было вполне естественно, коли он назначен состоять при особе великого князя, однако что ему мешало дать о себе какую-нибудь весть Мэри?!
Догадаться было не трудно: это не «что», а «кто». И кто этот «кто», догадаться тоже было просто. Впрочем, тратить время на догадки Мэри не пришлось: император позвал ее к себе в кабинет и впрямую спросил, отдалась ли она Барятинскому.
В первую минуту Мэри оторопела. Услышать такие слова, такие неприличные слова от отца… Как будто посторонний мужчина разговаривает со случайной шлюхой! Слезы уже готовы были хлынуть из ее глаз, но вдруг Мэри насторожилась. Она была уверена, что подобный вопрос был задан и Барятинскому. Разумеется, ответом могло быть только возмущенное «нет». Ведь дальше поцелуев и объятий они не зашли. Почему же отец спрашивает? Неужели он не поверил Барятинскому?
– Тебя, конечно, удивляет, что я спрашиваю об этом, – невесело усмехнулся отец, и Мэри даже вздрогнула от такой догадливости. – И ты, конечно, понимаешь, что такой же вопрос я задал Барятинскому, а он, само собой, поклялся честью, что между вами ничего не было. И ты не понимаешь, как я мог не поверить слову боевого офицера и благородного человека. Ну так вот – я ему поверил. Барятинский не мог мне солгать.
«Это просто колдовство какое-то», – испуганно подумала Мэри, но попыталась ответить без дрожи в голосе:
– Да… он сказал правду, между нами ничего не произошло.
– Думаю, лишь оттого, что я вовремя появился, – бросил реплику отец, и у Мэри от горечи, которой были окрашены эти слова, сжалось сердце. – Иначе Барятинскому предстояло бы убедиться, что он был нужен тебе лишь для того, чтобы прикрыть грех, который ты совершила с другим мужчиной.