В Шарлоттенбурге был устроен завтрак с танцами. Мэри мгновенно потеряла счет своим кавалерам, а Олли чинно танцевала котильон, мазурку и кадриль с кронпринцем баварским Максом. Король был бы счастлив, если бы принц женился на одной из трех дочерей русского императора. Прежде всего подумали, конечно, о старшей, Мэри. Она пришла в ужас, который не слишком-то старалась скрыть.
Однако ей ничего не грозило: кронпринц, который был помешан на старинных преданиях своих гор, нашел в Олли сходство с владетельницей старого замка Гогеншвангау, изображенной на одной фреске, и сказал себе: эта или никто! Он постоянно рассказывал о своих горах и их легендах, своих поэтах, своей семье, своем отце, который не понимает его, своей мечте о собственном доме, а также о том, какие надежды он возлагает на свою будущую супругу, – словом, только о том, что явно вертелось вокруг него самого. Бедная Олли часто отвечала невпопад, оттого что страшно скучала, не понимая, что это его манера ухаживать.
Но это еще полбеды! Гораздо больше ее огорчало то, что никто не решался при нем приглашать ее танцевать, чтобы не прерывать их разговора! А в это время Мэри словно порхала над паркетом.
«Если мне уже сейчас так скучно, то что же будет, когда я выйду замуж?!» – с ужасом думала Олли.
А между тем уже ожидали официального объявления помолвки Максимилиана Баварского и великой княжны Ольги Николаевны. Олли в своем ребячестве ничего об этом не подозревала. Не подозревала она также о том, какое бешенство вызывает это известие у Мэри.
Неужели ей придется пережить этот позор: быть подружкою на свадьбе своей младшей сестры?!
На следующий день после завтрака в Шарлоттенбурге, когда молодежь направилась пешком домой, кронпринц опять провожал Олли. Она побежала вокруг пруда, чтобы избавиться от него. Принц попробовал перехватить ее, идя ей навстречу, тогда Олли бросилась к дяде Вильгельму, повисла на его руке и просила не покидать ее больше.
Чтобы создать у Макса впечатление, будто она очень занята, она потащила дядюшку к воротам парка Санзуси. Там стояла женщина из Гессен-Дармштадта и продавала плетеные корзинки. Сначала Олли взяла одну, потом две, потом больше, оттого что они были очень красивы и могли служить прелестным подарком для оставшихся дома приятельниц.
Мэри заливалась смехом и делала ей знаки остановиться. А Олли никак не могла взять в толк, чего хочет сестра и почему не покупает корзинки сама. Тут стали усмехаться принцы-кузены, приговаривая по-немецки:
– Однако ты хочешь раздать много корзин!
– Кому? – наивно спросила Олли.