— Нет. Этим занимается другой человек, — сказал он и подумал: «Давай закругляться, ладно?» — А вы чем занимаетесь? — спросил он.
— Сейчас ничем. Ну, я не должна бы так говорить. Растить Питера и следить за домом — это и так уже работа на полную ставку.
— А сколько ему? — спросил Алекс, глядя на перемазанного шоколадом ребенка.
— Два годика.
— Очень похож на вас.
— Вообще-то на отца больше. У него отцовский рот.
— Но глаза ваши, — ответил Алекс.
— У его отца глаза тоже голубые.
— Значит, вот чем вы занимаетесь, — сказал Алекс. — Растите ребенка и ведете дом.
— Да. И бегаю в попытках выбить достойное содержание от того дешевого ублюдка, за которого я вышла замуж. Я редактор. Точнее, была им до замужества. И, наверное, этим и займусь, как только кончится вся эта возня с адвокатами.
— Ваша работа связана с рекламой?
— Нет, с издательской деятельностью. Я проверяю рукописи на предмет ошибок или противоречий, неверного произношения… ну, упрощаю, насколько возможно. Я также помогаю в разработке дизайна книги — конечно, не типографски, там это делает стилист, — хотя я указываю, где стихотворение в тексте должно быть отцентровано по самой длинной строфе, или напечатано курсивом, или где нужны разные гарнитуры шрифта, хотя сам шрифт я не выбираю, это уже дело стилиста.
Алекс ни черта не понимал в том, что она говорила.
— М-м, — промычал он.
— Вы удивитесь, как часто писатели пишут, к примеру, на четвертой странице о том, что у кого-то голубые глаза, а через пару страниц у персонажа они чудом становятся зелеными. И я должна пометить ему эти ошибки, чтобы он обратил на них внимание.
— Интересно, наверное, — сказал Алекс, чувствуя, что порет невероятную чушь.
— Да. Я работала с некоторыми очень крупными писателями. Точнее, с их рукописями. Мне редко приходилось встречаться с авторами лично.
— М-м, — сказал Алекс.
— Так что мы с вами оба на задворках, — сказала она. — Я хотела сказать, на задворках искусства.
— Да, — согласился он.
— Скажем так: мы за кулисами, — улыбнулась она.
— Да, за кулисами, — он ответил ей улыбкой.
— Нет, Питер, — крикнула она, — не ешь этого! — Она тут же вскочила со скамейки. Схватив сына за кулачок, она вытащила из его ручки фольгу от шоколада. — Он сейчас в том возрасте, когда в рот тащат что попало.
Когда она повернулась лицом к скамейке, Алекс глянул на ее груди. Сделав вид, что не заметила его взгляда, она снова села рядом и сказала:
— Теперь я в шоколаде с головы до ног, — и полезла в сумку за платком.
— Наверное, с ним уйма хлопот, — предположил Алекс.
— Да уж, — согласилась Джессика. — У меня была няня на весь день, но мне пришлось от нее отказаться, когда мы с Майклом расстались. Он был так мелочен во время развода… Ладно, не буду вам надоедать.