Как она раньше никогда не понимала истинную сущность дяди? Грейс помнила, как в детстве её бабушка цокала языком и качала головой, говоря о своём младшем сыне. Потакающий своим желаниям, так называла она его. Эпикуреец. Но для Грейс, с того времени как девочка научилась ходить, её «дядя Тедди» был лишь самым привлекательным, самым выдающимся мужчиной, которого она когда-либо знала, самым близким его старшему брату — её отцу — человеком на земле.
До недавнего времени.
Как только она приехала жить под его опекой, Грейс начала видеть Тедрика Ледиса, маркиза Чолмели, глазами, незамутнёнными детским обожанием. На самом деле её дядя соответствовал всем тем словам, которыми другие называли его. Это он и никто иной был ответственен за то, что она стояла сейчас перед герцогом Уэстовером, чувствуя себя, как кобыла в загоне Таттерсоллз.
— Теперь повернись, моя девочка.
Грейс вздёрнула подбородок, устремляя на него взгляд, который в детстве много раз наблюдала у своей бабушки, особенно часто, когда плохо себя вела. Казалось, этот особенный взгляд и сейчас сработал, так как герцог в замешательстве нахмурился. Обрадованная его реакцией, Грейс резко повернулась, затем встала у его кресла, несгибаемая как фонарный столб.
На таком близком расстоянии, она смогла разглядеть, что герцог был даже старше, чем она подумала сначала, возможно ближе к семидесяти. Он оказался почти на полголовы ниже неё, окутанный тяжёлым запахом гвоздичного одеколона. Грейс закрыла глаза. «Милосердный Боже, во имя всех святых, пожалуйста, не позволяй дяде Тедрику выдать меня за этого мужчину».
— У тебя есть характер, — сказал герцог с полуулыбкой, которая обнажила гниющие зубы. — Мне это нравится.
Грейс сглотнула, цепляясь за каждую унцию стойкости, которой обладала, чтобы не двинуться с места и не выказать отвращение, охватившее её от одной лишь мысли о том, чтобы разделить с ним любой вид супружеской близости. Она заставляла себя молчать до тех пор, пока герцог не уйдёт, и тогда она сообщит дяде Тедрику так твёрдо, как сможет, что нет такого богатства, которое бы стоило замужества с герцогом Уэстовером.
— Благодарю вас, ваша светлость, — сказала она, с трудом заставляя свой голос звучать холодно и отстранённо.
Герцог взял её пальцами за подбородок, повернув его, чтобы посмотреть на неё в профиль.
— Твои зубы.
— Что с ними?
— Мне хотелось бы посмотреть на них.
Грейс нахмурилась, искоса поглядев на него:
— А должна ли я также поржать для вас, ваша светлость?
Позади нее Тедрик прочистил горло:
— Можешь сесть, Грейс.