Тигр скал (Хергиани) - страница 113

И он плачет. Загрубелыми, почти коричневыми от солнца руками трет глаза — о, не смотреть бы им на эту беду! — и горько, беззвучно рыдает!

Еще более беспомощные и бессильные, чем тот кахетинский крестьянин, топтались мы у подступов, еще более несчастные — ибо речь шла не о виноград­нике, а о создателях его — людях. Словно чьей-то могучей рукой смело их в бездну с гребня Западной вершины!..

...Я услышал далекий клич...

Перед глазами моими завертелся церковный двор, полный народа. Посредине лежит камень саджилдао. Поочередно подходят к нему юноши, вцепившись пальцами в узкую горловину, пытаются поднять...

В сторонке, чуть поодаль, стоят старейшины села. Наблюдают за единоборством молодых, оценивают их силу, умение, громко выражают недовольство, поощря­ют, подзадоривают. «Еще немного — и победа за то­бой!..» — слышится Михаилу голос отца.

— Ну-ка не подсказывайте! — шикают на Бесариона.

— Еще немного, Минаан... Да ну, поднатужься, чего ты, ей-богу!..— не выдерживает Бесарион, не­смотря на замечание.

Да и остальные подбадривают своих, ахают, охают, покрикивают. И оправдываются при этом — вот ведь и Минаана поддерживает отец, советы ему дает, а мы что, дураки, мы тоже за своих болеем. Ага, болеют, да с таким жаром, что ой-ой-ой! Жилы набухают, глаза чуть не лезут из орбит, можно подумать, они сами пытаются поднять саджилдао.

— Подбадривайте сколько угодно! Ежели сам не годится, ваши указки ему не помогут,— посмеивается Бесарион.— Эй, Минаан, соберись с силами, гово­рю, ну-ка! — обращается он к сыну уже другим то­ном.— Поднимешь — на обед будет тебе добрый ку­сок поросятины, а нет — пустым чаем поить тебя буду!

— Покрепче пальцами цепляйся, покрепче!

— Дуй, брат, не робей!

— Ха-ха, саджилдао-то не уголья, чтобы раз­дувать!

— Поднимешь — уж я знаю, как тебя уважу, а не поднимешь — кроме чая, ничего не увидишь! Всю неделю — чай!

...Потом еще видение — праздник Джгвиби.

Он взбирается на столп-натлисвети. Со свистом разрезая воздух, пролетают мимо, едва не задевая его, ледяные ядра. Слух воспринимает их свист как гул самолетов. Но он бесстрашно продвигается вверх. Руки, ноги, все тело, словно вьюнок, обвивают столп. Гиб­кие, точные, четкие движения... Бросок вверх — и замирает, приникнув всеми мышцами к столпу. Зами­рает и сжимается, готовясь к новому броску. А крест маячит вверху — совсем близко...

— Хэ-эй-, Минаан...— доносится снизу подбадри­вающий возглас лагамцев.

...И старец Антон, Тэтнэ Антол, на смертном одре... Слабеющим голосом произносит он последние наставления внуку: не забывать заветов предков, быть верным законам мужества, чести, спасти дали от ги­бели...