— Товарищи,— зазвучал в микрофоне голос председателя сельсовета Бенэдиктэ Ратиани,— сейчас на Бангуриани в честь Миши загорится костер.
Через несколько минут на вершине Бангуриани действительно запылал огонь. Это воспитанники Михаила, первые выпускники отделения альпинизма Грузинского института физкультуры Гайоз Чартолани, Гела Гугава, Дженери Гварлиани, Ладо Гурчиани, Валери Ратиани, Закро Мушкудиани и младший брат Миши — Бека Хергиани, поднялись на вершину, посвятив восхождение его памяти.
С вершины Бангуриани взвились в небо тринадцать зеленых ракет (тринадцатилетним он впервые поднялся на Бангуриани) и через несколько минут — тридцать семь. Тридцать семь лет отпущено было ему. Тридцать семь коротких и ярких, озаренных добром и славой лет.
...Бангуриани прощалась с ним. Вершины Кавкасиони прощались со своим сыном.
Во дворе всю ночь сидели люди. Эти люди не были ни родственники Миши, в нарушение обычая, ни близкие дому. Их даже не знали здесь, в Сванэти. Но они знали Михаила, слышали о нем и прибыли проститься с ним.
***
Бекну Хергиани, Чичико Чартолани, Годжи Зурэбиани, Алмацгир Квициани — эти четверо всегда держались вместе и сейчас вместе стояли в центре главной площади Местиа, в почетном карауле у гроба на тигриных лапах.
Женщины, закутанные в черные покрывала, душераздирающе причитали:
Повидаешь ты Резо Хергиани Минаан,
Младшего Михаила повидаешь,
Илико Габлиани повидаешь,
И Тиканадзе Гурама тоже.
Всех их там повидаешь, Минаан,
Только мы тебя уже не увидим,
Не встретим, горе нам, Минаан...
***
Белее полотна, с запавшими исцарапанными щеками Кати Барлиани не соображала, что творится вокруг нее, что происходит на площади. Какой-то странный туман, давящий, плотный, уносил ее в бесконечность и мрак.
Она способна была лишь вспоминать — вспоминать прошедшие дни, минувшее время жизни, которой больше нет. Зачем, к чему вспоминать, ведь она уносится куда-то в черную бесконечность... И все же она вспоминала. Мелочи, детали — все было озарено каким-то далеким золотистым светом, далеким и чуждым ей.
...— Ты просто обленился, в последнее время ты очень обленился...
— Да чего ты хочешь, чего ворчишь, оставь меня в покое...
— Я хочу, чтоб ты выспался наконец и пробудился бы от этой спячки, вот чего я хочу.
— Выгоняешь меня из дому? Зачем ты так торопишь меня, просто не понимаю!..
— Самолет не будет тебя ждать, так и знай. Я все уложила, как ты сказал, все готово.
— Ты просто хочешь побыстрее от меня избавиться, вот и все. Никогда раньше ты не торопила меня так...
— Раньше? Раньше не нужно было, вот и не торопила, а теперь, я вижу, хочешь опоздать. У тебя, по-моему, нет прежней охоты, может, ты просто устал, не знаю... Или не хочешь ехать? Если не хочешь, пойди и скажи, так, мол, и так, не хочу. Не могу. Кого ты стесняешься? А самолет ждать тебя не станет, сам знаешь.