Башнабаш четко, как на плацу, повернулся кругом и вышел из КП. Кстати, здесь тоже были радиоточки, но они по-прежнему не работали.
Когда он вернулся в жилое помещение, фортепиано барабанило бравурный марш, которому кто-то громко вторил: раз-два, раз-два, не отстаем!.. Затем Башнабашу еще раз пожелали доброго утра и посоветовали перейти к водным процедурам. Будьте здоровы, товарищи!
* * *
Если не считать новостей и информационных спецвыпусков, передачи остались прежними. «С добрым утром», «Пионерская зорька», «В рабочий полдень», «Клуб знаменитых капитанов»… И те же артисты пели все те же песни: «Ландыши», «Подмосковные вечера», «Синий платочек»… Великанова, Шульженко, Утесов, Бернес, Трошин… Как будто ничего не случилось. Да, появилась, правда, какая-то новая артистка с подозрительной фамилией… то ли Пеха, то ли Пьека, Башнабаш так и не разобрал толком. И песню пела не на нашем языке, ни слова не понять, и голос у нее не наш, визгливый какой-то, расхлюстанный. Башнабаш сразу ее невзлюбил.
А в новостях клеймили Сталина. Называли его не отцом народа, как прежде, а — врагом. Врагом народа. Башнабаш просто места себе не находил, настолько дико, противоестественно это звучало. Но постепенно ему стало ясно, как все произошло. Никаких атомных бомб, оказывается, не сбрасывали, и танки Москву не утюжили. Взяли исподволь, изнутри. Заговорщики-троцкисты и агенты империализма устроили тихий переворот, захватили власть в стране. Первый секретарь Хрущев стал послушной марионеткой в их руках… А может, именно он и есть самый главный заговорщик и агент. Он объявил XX съезд партии «разоблачительным», смешал с грязью имя Сталина, приказал вынести его тело из мавзолея, снял с должностей всех его бывших соратников и освободил из лагерей всех его бывших врагов… Черт-те что, гнусь какая-то! Вот она — Великая Измена, тайно заползшая в самое сердце Родины!
Башнабаш даже жалел в душе, что нет настоящей войны, нет взрывов и выстрелов. Тогда он бы точно знал, что делать, если пожалуют к нему на «Старую Ветку» гости. А так… Ну, явится какой-нибудь троцкист в офицерской форме (в нашей, советской, не во френче каком-нибудь!) и скомандует:
— Рядовой Башмакин, сдать пост! Вы арестованы, как пособник культа личности!
И что ему — сдаваться? Или все-таки бежать на «пээсэл», включать тумблер самоуничтожения?..
Он не знал. Но склонялся к тому, чтобы все-таки включать.
Как нарочно, именно в те дни активизировались карлики-уродцы. Какой-то гон у них начался, что ли. Или голод, что вероятнее. Они предприняли несколько попыток захватить склады, и каждый раз Башнабаш был начеку, вынуждая врага отступать с большими потерями. Уродцы, что замечательно, никогда не оставляли раненых и убитых на поле боя, всегда уносили их с собой, порой расплачиваясь за это новыми жизнями. Такая готовность к самопожертвованию ради павших товарищей, пусть и совершенно бессмысленная, поневоле вызывала у Башнабаша уважение. Это он потом, много позже узнал в чем дело: оказывается, карлики их ели!