Освобождение шпиона

г. Заозерск. Гостиница «Центральная»

Она никогда не закрывала глаза во время секса — только жмурилась, как кошка, мурлыкала от удовольствия и время от времени дула себе на лицо, выпятив полноватую нижнюю губу. И бесстыдно смотрела на партнера.

А в этот раз она вдруг рассмеялась. Коротко, будто всхлипнула.

— В чем дело? — спросил Грант.

Он остановился, навис над ней, тяжело дыша. Со двора гостиницы долетел кашляющий звук автомобильного двигателя и мужские голоса — там двое постояльцев все утро пытаются завести свой старенький «москвич».

— Потом скажу, — проговорила Анна. — Давай…

— Что-то не так?

Она нетерпеливо тряхнула головой.

— Потом.

«Потом» наступило не сразу. Они долго не отпускали друг друга, мяли, рвали и мучили, а когда сил больше не осталось, долго лежали в сонном оцепенении. Когда пришли в себя, по очереди мылись в обшарпанной душевой с облупленным полом, на всякий случай подстилая под ноги гостиничное полотенце. Завтракали купленной в главном гастрономе Заозерска вареной колбасой с черствым хлебом и вялыми сморщенными яблоками. Курили, стряхивая пепел в гостиничную пепельницу в виде голой африканской женщины, держащей на коленях блюдо. И радовались, что пусть это самая задрипанная гостиница в мире (других в Заозерске просто нет), где в санузле бегают мокрицы, а белье серое и ветхое, зато это не палатка на вывале, не тайга с ее энцефалитными клещами, и главное — здесь нет фанатичного председателя комитета по изучению «Заозерского феномена» Арчибальда Гульвига. Светило метеоритологии сейчас, видно, рвет и мечет, узнав, что неизвестный ученому миру, но тем не менее включенный в международную экспедицию Сэмюэль Першинг со своей помощницей Мардж Коул плюнули на уникальный метеорит и самовольно устроили себе небольшой отпуск — «Заозерские каникулы».

— Так почему ты смеялась? — спросил наконец Грант.

Анна воткнула сигарету в огрызок яблока, лежавший между африканскими ляжками.

— У тебя лицо было такое… Как на совещании у Фоука.

— В смысле? — не понял он.

Она улыбнулась, тонкая, изящная молодая женщина, с мило просвечивающими через рубашку маленькими грудями. Один из самых хладнокровных агентов в Фирме. Исполнившая, между прочим, две ликвидации. Лично.

— В смысле, что ты даже в постели продолжаешь думать об операции, — сказала она без толики какой-то задней мысли, или упрека. — О технической защите периметра, об организации охраны. О вертолетах. О Мигунове.

— Ты полагаешь, я думал именно об этом? — спросил он, нахмурившись.

— Даже не сомневаюсь.