— Конечно, — он задумчиво постучал себя пальцем по кончику носа, — из этого следует, что мы должны иметь на равнинах какие-нибудь места, где можно держать голубей, однако, — он взмахнул руками, — если не считать этого да еще опасности, исходящей от воздушных хищников, голуби летят напрямик, не сбиваясь с пути. Позвольте, я сообщу вам последнюю новость. — Усама стоял, уперев руки в бока, лицо его выражало глубокую печаль. — Король Балдуин III поднял свой штандарт, объявив войну. Он созвал всех франков на осаду Аскалона. Да, да! — Ассасин явно наслаждался изумлением слушателей. — Аскалон, Невеста Сирии, южный ключ к Иерусалиму, порт египтян, теперь осажден.
— Кажется, тебя это радует? — сказал де Пейн.
— Разумеется! Если падет Аскалон, то мулахиды,[58] — Усама использовал слово, которым в исламе называют еретиков, — египетские мулахиды ослабеют.
— Твой отец… — Де Пейн отвел Усаму от Майеля и Парменио, горячо обсуждавших услышанное.
— Что ты хотел сказать о моем отце, храмовник?
— Он смотрит на меня так, будто знает меня. И не как друга.
— Как врага? — Усама глубоко вздохнул. — А как же иначе? Как говорите вы, франки, usque ad mortem, до самой смерти. — Он быстрым движением выхватил свой смертоносный кинжал. Свист клинка привлек внимание Майеля и Парменио, которые тут же поспешили на помощь товарищу. Де Пейн сделал шаг назад, но Усама протянул кинжал ему.
— Посмотри, храмовник, посмотри на клинок — там отражается твое лицо!
Де Пейн так и сделал: отполированная сталь заменяла зеркало, лишь слегка искажая черты лица.
— Глаза, — сказал Усама, поворачиваясь к Майелю и Парменио, — глубоко посаженные, светло-зеленые. Черные волосы, уже чуть тронутые сединой. Лицо темное, суровое, с бородой, на щеках залегли морщины. Воин; возможно, аскет; человек, не до конца уверенный в себе. Все это мог увидеть мой отец, но прежде всего он видит лицо де Пейна, своего смертельного врага.
Рыцарь опустил кинжал, потом быстрым движением повернул его рукоятью к Усаме; тот вложил кинжал в ножны и шагнул вперед.
— А ты разве не знал, храмовник? Твой двоюродный дед, Гуго де Пейн, твой дед, Теодор Грек, — когда-то давно они охотились на моего отца в этих горах, всюду выискивали его. Они потерпели тогда неудачу, но сумели убить двух братьев отца. Между нами и тобой — кровная вражда. Неужели Великий магистр Бертран Тремеле не предупредил тебя? — Теперь на лице Усамы не было улыбки. — Видно, не предупредил, раз ты даже этой истории не знаешь!