— Я уже сказала — мое сочувствие.
— Клянусь!.. Слышите, клянусь! Я влюблен в вашу дочь и сделаю все возможное, чтобы помочь вам!
— Ступайте спать, прапорщик. Да и мне пора прикорнуть. Скоро побудка, — с усмешкой ответила Сонька и отошла в дальний угол камеры.
Илья постоял какое-то время возле открытого окошка, затем запер его и зашагал по длинной, гулкой тюремной галерее.
В полночь к дому Брянских подкатила повозка, из нее вышел Гришин Егор Никитич. Был он при параде, деловит и собран. Огляделся, увидел поодаль в тарантасе филеров, направился к ним. Те несколько удивились ночному визитеру, покинули укрытие, издали признали офицерский чин.
— Здравия желаем, ваше благородие, — поздоровались оба.
— Следователь сыскного управления Гришин, — представился Егор Никитич и поинтересовался: — Ничего особого не замечено?
— Так точно, замечено, — сообщил старший. — Днем в дом приехавши трое полицейских, после чего двое уехавши.
— Почему только двое? — удивился следователь. — А третий как же?
— Нам неведомо. Потому и ждем, глаз не спускаючи.
— Глядите повнимательней, — распорядился Гришин. — А то как бы не проморгать чего.
— Будем стараться, ваше благородие!
Егор Никитич покинул филеров, подошел к воротам, нажал кнопку звонка.
— Кто такой? — бодрым голосом спросил проснувшийся привратник.
— Полиция, — коротко ответил следователь.
Калитка открылась, он вошел во двор, бросил короткий взгляд на Семена, увидел на ступеньках поджидающего Никанора.
— Барышня ждут, — сказал дворецкий, когда ночной гость подошел к нему.
Они двинулись в дом, миновали несколько комнат, и снова, как в прошлый раз, из темноты привидением возник Кочубчик, недовольно спросил:
— Кто по ночам шлендрает?
— Ступай к себе, — отмахнулся Никанор.
Володя, запоздало узрев полицейского в чине, инстинктивно подтянулся, бросил вслед:
— Здравия желаю… благородие.
Дворецкий проводил следователя в комнату, где ждала Анастасия, вышел обратно, плотно прикрыв за собой дверь, и остался сторожить снаружи.
К нему подошел Кочубчик, с ухмылкой спросил:
— Это ж по какому делу полиция по ночам шастает?
— Не твоего ума дело, — сурово отмахнулся Никанор. — Ступай спать.
— Часом, не по Сонькину душу?
— Много знаешь, плохо спишь.
Володя подошел к старику вплотную, промолвил в самое лицо:
— Ты, дед, шило от меня не таи. А то ведь в задницу так уколет, мало не покажется, — и зашагал прочь.
Тем временем за дверью, в комнате, Егор Никитич внимательно слушал княжну.
Говорила она негромко, деловито, коротко.
— …Даму следует взять в полдень при входе в Летний сад. Она залезет в карман к некоему господину, он тотчас поднимет скандал, и ваши люди должны отправить ее в участок.