различия между самими европейскими странами или группами таких стран никак не
менее существенны, чем различия между любой из них и Россией, 5) смешение
понятий, лежащих в разных плоскостях или принадлежащих разным историческим
эпохам (в частности, «тоталитаризма» и «авторитаризма»), 6) использование
вульгарных и поверхностных аналогий (например, сравнение советской номенклатуры
с дворянством и чиновничеством) и манипуляция стереотипами.
* * *
Сложившиеся в общественном сознании представления не должны, в общем, вызывать
удивление, учитывая обстоятельства, в которых формировались представления о
прошлом ныне живущих поколений. Разумеется, и в любом случае знакомство с
историей основной массы населения может быть только самым поверхностным, но в
нашей стране действовали и факторы совершенно специфические. С точки зрения
людей, захвативших в 1917 г. власть на территории Российской империи, подлинная
история с них же и начиналась, а «предыстория» не только не заслуживала изучения
(за исключением ряда специфических сторон, прямо связанных с их идеологией), но
была для дела их вредна и опасна. Была принята идея (наиболее выразительно
сформулированная тестем Н.И. Бухарина Ю. Лариным) перейти к изображению истории
«большим мазком» — от каменного века к «истории последних десятилетий», то есть
«тому ряду событий, какой непосредственно связан с пониманием современного
положения», оставив за рамками изучения Ивана Калиту, Владимира Мономаха,
крестовые походы, Наполеона и т.п. Вершинным достижением такого подхода был
пресловутый труд М. Покровского «Русская история в самом сжатом очерке», в
котором фактический материал практически отсутствовал, замененный набором
абстрактных схем.
Более того, до середины 30-х годов преподавание истории было вовсе запрещено, да
и потом, когда оно было восстановлено, информативность школьных и вузовских
учебников была потрясающе низка (особенно снизившись в конце 50-х — начале 60-х
годов) и просто несопоставима с дореволюционными и зарубежными; по большому
счету изучение истории до конца 80-х годов так и осталось в русле идеи «большого
мазка». Исторические курсы практически дублировали курс обществоведения и давали
крайне скудные знания по конкретной гражданской истории. Для коммунистического
режима преподавание и изучение истории никогда не представляло самостоятельной
ценности, оно призвано было на конкретных примерах подтверждать правоту
марксистско-ленинского учения, и неизбежно носило комментаторский,
иллюстративный характер. При таком подходе история страны до 1917 г.