Мы целиком сняли роскошную виллу в Солане. В этом огромном имении мы, если не считать слуг, наслаждались одиночеством и, отужинав, могли свободно обсуждать за столом все, что нас волновало. Лоренцо после лечения на минеральном курорте чувствовал себя как нельзя лучше. Я уже запамятовала, когда настрой у него был такой же суровый и решительный.
— Итак, мы поставим Савонароле ловушку, — сказал он. — Мы докажем всем, что он лжепророк. За то, что он нарушил каноническое право, его жестоко покарают и впредь воспретят пророчествовать с церковной трибуны.
— Но предерзкий приор, конечно же, пренебрежет запретом Рима, — подхватил его мысль Борджа, — и вот тут-то церковь обрушит на его голову весь свой гнев.
— Но что именно он должен напророчествовать? — не понимала я. — И как нам вынудить его пойти на это?
— Я знаю способ подкинуть ему подходящие темы. — Взор Лоренцо, казалось, уже что-то прозревал в будущем. — Но для начала надо придумать хоть одну — другие придут сами.
Длинный стол, за которым мы втроем мирно сидели, вдруг напомнил мне нашу предыдущую общую трапезу. Это происходило в Ватикане, в тот вечер, когда Джованни было обещано звание кардинала и торжественно объявили о двух помолвках: Чибо с Маддаленой и Максимилиана с Бьянкой Сфорца из Савойи. Постепенно в моей памяти, как живые, всплыли воспоминания о том ужине — мы кружком сидим за папским столом. И еще одна замечательная подробность…
— Лоренцо, ты помнишь портрет Бьянки Сфорца отроковицей? — спросила я.
Он на мгновение свел брови, поглядел мне прямо в глаза и долго сидел недвижим. Очевидно, и он мысленно перенесся во времени вспять, увидел, как мы сидим в пышной столовой зале у Иннокентия и вместе рассматриваем портрет Бьянки.
— Помню, — наконец отозвался он, — рукав.
— Расскажите, — попросил заинтригованный Родриго.
Лоренцо стиснул пальцами виски.
— Все это так запутанно, я пока не могу свести концы воедино… Катон, начни ты. Ты лучше меня знаешь мои мысли.
Я улыбнулась про себя, осознав, что и вправду досконально изучила его выдающийся мужской склад ума.
— Это лишь крупица, Родриго, первое зернышко. Но в Милане есть два человека, солидарные с нами. Они наверняка окажут нам помощь в осуществлении этого плана. Учитывая их дарования и готовность к посредничеству, мы обретаем надежду изгнать засевшего в городской сердцевине известного нам всем паразита.
— Придвигайтесь ближе, друзья мои, и выкладывайте все, что у вас на уме. — Родриго с пакостной улыбочкой подлил себе в кубок вина. — Ничто не веселит меня так, как выгодный сговор.